От французского prêcher — «проповедовать» — до французского же pécher — «грешить» — полтора шага: одна буква и один надстрочный знак. Как-то у них французов, проповедь и грех боками друг об друга трутся. А в произношении и того ближе, так близко, что подглуховатый, пожалуй, нет-нет да и спутает. Язык иногда очень неожиданно организует действительность. Мы изнутри русского такой связи этих понятий не чувствуем (фонетически где грех, а где проповедь?) — зато чувствуем какие-то другие. «Кровь» у нас рифмуется с «любовь», а французы об этом и не подозревают...

Фантастический рассказ Я потерял родителей, когда мне было восемь. Потеря родителей - всегда страшная трагедия, а особенно для детей в столь раннем возрасте, когда психика наиболее сильно подвержена различного рода ментальным травмам и искажениям. Однако мне очень сложно сказать, что я чувствовал тогда. Для меня смерть родителей стала не травмирующим событием, а, скорее, странным и непонятным: вся разумная живность вокруг сначала суетилась, к чему-то готовилась изо всех своих сил, перешептывалась и спрашивала друг друга о судьбе бедного крохи (то есть меня), так рано познавшего горечь утраты и сиротства...