Я уезжаю навсегда, и вообще все всегда уезжают навсегда. Вернуться невозможно — вместо нас всегда возвращается кто-то другой. Но тем, кто остался дома, вполне может показаться, что мы вернулись - откуда им знать, что это уже будем не мы... — Дался тебе этот Ташер! — в который раз изумился я. — Ты же там затоскуешь и тут же запросишься обратно. — Думаете, надорвусь? — обиделся Андэ. — Вы не впиливаете! А если даже я захочу назад, в Ехо… По крайней мере, после этого я буду жить там, куда захотел вернуться...

Ближе к полуночи мой приятель Андэ Пу тоже наконец-то прошествовал к стойке. Я велел себе слушать его очень внимательно – лучше поздно, чем никогда. Его стихи действительно были бы хороши, как когда-то были бы хороши мои собственные, если бы за изысканными переплетениями полупрозрачных намеков на нечто невероятное действительно скрывалось это самое «невероятное». Но под тонким слоем искусно составленных слов не было ничего, кроме бесконечного одиночества и почти детского недоумения – «почему, черт возьми, меня, такого замечательного, никто не любит?!» – Одно удовольствие смотреть на тебя, когда ты слушаешь выступления поэтов, – заметил Лонли-Локли...