— Я не хочу это обсуждать, Антон. Просто не хочу. Дарья застегнула молнию на чемодане, и щелчок замка прозвучал в наступившей тишине оглушительно. Он прозвучал как точка. Окончательная и бесповоротная. — Даш, ну ты пойми, это же мама, — голос Антона был усталым и каким-то извиняющимся. Он стоял в дверях спальни, высокий, немного сутулый, будто на его плечах лежал невидимый груз. — У неё давление подскочило. Врач сказал, нужен покой и чтобы кто-то был рядом. — Рядом? — Даша медленно обернулась. Её лицо, обычно живое и подвижное, сейчас казалось высеченным из камня...

– Она снова это сделала, – голос Лизы был ровным, почти безжизненным. Она стояла у окна, глядя на мокрый асфальт, по которому лениво ползли огни машин. Антон оторвался от ноутбука. Он сразу понял, о ком речь. В их трехкомнатной квартире уже полгода было только одно «она», затмившее собой всех остальных. – Что сделала? – он задал вопрос с заранее заготовленной усталостью. – Заглянула в мой кошелек. Я оставила сумку в прихожей, пошла в душ. Выхожу – она стоит над ней, как коршун. Увидела меня, отпрянула, начала что-то лепетать про то, что хотела платок свой найти...