Илья Либман Литература

Хотя с другой стороны, на Земле приняты похищения с целью выкупа или для достижения каких-нибудь политических целей, а ей этого ничего не надо. Так что она даже бы осталась в рамках земной морали.... Лос Анжелеский аэропорт отличался своей величиной и занятостью. Если бы не большие стеклянные окна, за которыми стояли и двигались сотни самолетов, само место можно было бы принять за гигантский мол – сторона противоположная летному полю была занята магазинами и ресторанами. Время вечерних полетов еще не началось, и по терминалам прогуливались немногочисленные транзитные пассажиры...

Оз со своей стороны ничего не анализировал, а просто двигался на автопилоте рафинированного, бывалого мужчины: он осторожно развел бурелом волос от ее уха и подождал пару секунд ее пробуждения, потом наклонился и деликатно провел языком по наружней его дуге. Оранж была очень довольна, но виду не подала и мгновенно провалилась в следующую фазу сна. Оз прикрыл ее простыней и осторожно улегся рядом. Он проснулся явно позже обычного от двух небывалых прежде факторов: его мячики держала бережно не его рука, и ласковым шепотом в ухо лилась информация ...

- Разные. Кому- что. Разрешение на ношение оружие, любовные письма, визитные карточки, справки о перенесенных болезнях и прививках, фотографии и чеки к уплате. Заполненный портмонэ напоминал книжицу в кожаном переплете. Их носили во внутреннем кармане на груди или фрачном кармане в фолдах – сзади. Мы с вами говорим о джентльменах. Люди попроще носили с собой только деньги свернутые вдвойне или в втройне, сжатые специальными скрепками – монейклипами. Монейклипы были сами по себе ювелирными изделиями,...

- Я быстро, вы только отвернитесь, пока я раздеваюсь. Кошелечник отвернулся и сразу услышал шелест снимаемого рубища. У него не было особого интереса, но просто так стоять и молчать ему тоже не хотелось: « Ну, как вы там – справились, или мне вам помочь наощупь?» - Мне помогать не надо – я умею и люблю мыть свое тело и делаю это сама с самого детского возраста. Вы бы лучше пыль вытрясли из моего платья, если уж так хотите быть пригодным. Кошелечник улыбнулся услышанному и подошел к чемодану. Отдельно на стуле лежало приготовленное белье и одежда, а около стула, на полу- горка рубища...

Оранж знала про это социологическое явление и поэтому нисколько не была удивлена, когда на ряду со спящими на лавках пассажирами увидала открытые двери магазинов. Хотя она была и не земным созданием, но женщиной по духу, солидарная по умолчанию с многими женщинами Земли: делать покупки одежды с утра пораньше теперь была и ее идея. Технократка по воспитанию, она определила две отправные точки, пространства, между которыми ей предстояло заполнить удобным, красивым и в меру модным. Этими двумя точками были сумочка и желтые балетки...

Что-то произошло с летательным аппаратом, когда он вошел в плотные слои атмосферы. Должно быть потерял самоконтроль и теперь двигался по никому неизвестной траектории, как собака в погоне за собственным хвостом. Единственная пассажирка полу дремала и особенно не волновалась, потому что была фаталисткой по дизайну: она знала, что с ней ничего такого уж дурного произойти не может – при самых аварийных обстоятельствах ее катапультирует автоматом, и где-нибудь она да приземлится. Поездки на эту планету совершались «оранжевыми сестрами» довольно часто...

Шон понял, что парни родом из страны восходящего медведя, и махаться с ними у него не было желания. Он опрокинул себе в рот остатки своего золотого напитка и быстро встал. Парни не сдвинулись с места. В их глазах светились нетрезвые огоньки. Шон медленно повел головой в сторону одного, а потом сразу же в сторону другого, но другой завопил первым и рухнул, как подкошенный рядом с креслом. Вслед за ним заорал и первый. Он схватился за свое лицо, но вой от этого стал только громче. Дида смотрела на...

Это было неизменным ритуалом каждого дня: хозяин и «вся королевская рать» прощались с отъезжающими и желали им хорошей дороги и непременно вернуться на дачу в неизбежном будущем. Шон с Дидой под руку подходили к стенду со свежими газетами, когда профессор услышал обращение в его адрес. Навстречу ему двигался хозяин дачи, мужчина около 50 лет от роду с превосходной улыбкой собственных зубов и руками, широко распахнутыми для объятий. - Профессор, я слышал еще вчера о вашем прибытии, но не имел чести дождаться вас к ужину...

- Я говорила тебе много раз в уме, что мы могли бы обойти все эти озорные повороты с проверками моего профессионализма и слушать гитары после холодной говядины с печеными овощами и бутылки шираза в ресторанчике на сосновой полянке, но ты меня не слышал. Мне кажется, что когда тебя забирают твои идеи, ты просто становишься их рабом. Они повелевают тобой полностью, а ты забываешь начисто, что было источником самой идеи на первом месте. Как щенок, гоняешься за своим хвостом. А когда поймаешь – чувствуешь, что не стоило так уж носиться: твой хвост всегда с тобой...

Ассистенство широкого профиля требует не только многосторонних умений в разных областях, но и гигантского самоконтроля. Если бы Дида захотела, то смогла бы выдавить из себя сейчас слезы горя, но обстановка того не требовала. Однако, парень, как чувствовал, что его подозрения не напрасны и продолжал нагнетать атмосферу, демонстрируя интернациональный набор оскорбительных и непристойных жестов. Двое других улыбались его потугам. Диде он просто надоел со своим трясущимся вываленным языком в предложении орального секса...

- Послушай, Дида, сейчас сюда придет хозяйка бутика смотреть как я тебя одеваю, так что оставь все свои вопросы на потом. Я тебе все объясню, а сейчас ты –манекен, сделай отстраненный взгляд, но смотри в одну точку и ладони не сжимай в кулаки. Профессор достал какой-то тюбик и выдавил себе на руку тонкую змейку чего-то, потом легким движением мазанул рукой по Дидиному лицу. Она пришла в ужас: ее лицо онемело. Она его не чувствовала, а ее глаза, как будто подсматривали сквозь дырочки в заборе. - Не волнуйся – это местная анестезия...

Вдруг гитаристы заиграли что-то враз, и настоящая мелодия поплыла по парку. После пары аккордов Дида узнала Frevo Razgado и подумала, что очень скоро они собьются и остановятся, потому что вещьэта была далеко не эстрадная I Want to hold your hand. Музыканты, однако и не думали останавливаться или сбиваться. Наоборот, с каждым мгновением мелодия с новой силой поднималась все выше и быстрее. Редкие прохожие на улице останавливались послушать, а некоторые даже спускались в парк. Вещь была написана для двух гитар и звучала иногда как мирная беседа, а иногда, как преамбула к серьезному скандалу...