@дель

– Эй, ты здесь? – Лизу снова что-то привело на крышу. – Мы можем поговорить? Я не боюсь тебя! Девушка присела, устроившись поудобнее. Россыпь маленьких серебристых звёздочек, словно фонарики, загадочно светили над ее головой. Лиза отвлеклась на какие-то мгновения, любуясь этой красотой. – Привет, – вдруг послышался уже знакомый голос. Лиза вздрогнула от неожиданности. – А говоришь – не боишься. – Не боюсь. – Ну, что на этот раз стряслось? - Андрей уезжает учиться в другой город. Переводится в другой институт...

– Да пошел он к черту! Видеть его больше не могу! Все, с меня хватит! - Лиза вихрем влетела на крышу, размахивая руками. – Он еще пожалеет об этом, – часто дыша, уже более спокойно добавила она. – Ну, тихо, тихо. Дверь чуть не вышибла, – послышался приятный мужской голос. – Извините, но зла моего больше не хватает, – глубоко дыша, ответила Лиза. – Все так плохо? – Хуже некуда. Он, значит, два месяца за мной бегал, в любви признавался, у дома по утрам перед институтом встречал с цветами. Всякие там знаки внимания оказывал...

Устав стоять на обочине, на какие-то доли секунды я задумался о сущности человеческого бытия. Надо же было именно в этот момент старому желтому "шевроле", проезжающему мимо, окатить меня грязью из лужи с ног до головы. Люди совсем совесть потеряли, думают только о себе. Они совершенно перестали замечать, что происходит вокруг них. Человеческий эгоизм не знает предела. Одно слово – ЛЮДИ и больше ничего. Нет, так нельзя. Хватит всех жалеть… Так, я, кажется, снова отвлекся. Надо же, этот остановился...

– Барсик, привет, – тихо пропищала Даша, приветствуя с порога соскучившегося полосатого питомца. Кошачья мордочка задорно просунулась в только-только открывающуюся дверь. Суматошный рабочий день совершенно выбил хозяйку из колеи. В горле пересохло, голова жутко болела. Даша тяжело прошагала на кухню, бухнула на стол два огромных пакета с продуктами, большую часть которых составляли полуфабрикаты. Она присела на табуретку, устало дожевывая свежеиспеченный багет, хруст которого слился воедино с хрустом табурета...

Жанна сидела в сером сугробе у обочины и нервно оттирала салфеткой сумочку от грязи. Внутри у девушки все кипело. Часы на левом запястье показывали, что до начала рабочего дня остаются считанные минуты. А ее внешний вид оставлял желать лучшего: жирная стрелка на колготках стремительно ползла вверх; ветер путал волосы, непослушные пряди которых нещадно хлестали по лицу, тем самым размазывая бордовую помаду; тушь потекла от слез, смешанных с мокрым снегом. Мимо куда-то спешили угрюмые, под стать ноябрьскому небу, прохожие, практически не обращая на девушку никакого внимания...

Начало истории – Держи. Это твое, – терпеливо выслушав мою историю, сказала сидящая на другом краю скамейки Эмили и протянула мне мой старый, потертый кошелек. Она чуть отвернулась в сторону, но я успел заметить через пряди растрепанных каштановых волос катившуюся по щеке слезинку. Эмили тут же небрежно смахнула ее рукой. – О, откуда это у тебя? – спросил я ради приличия, изобразив удивление, хотя заранее знал ответ. – Правда, он пустой. Есть очень хотелось, – как бы сожалея о содеянном, ответила девушка, виновато поглядывая на меня исподлобья...

Начало Но так не могло продолжаться все время, нужно было решать, как жить дальше. Приближалась осень, ночи становились более холодными. Оставаться в городе было не безопасным, так как нищих и бродяг постоянно гоняли полицейские. Пару раз и мы испытали это на собственной шкуре, но, к счастью, нам удалось улизнуть. Устроиться на работу я тогда не мог, так как, узнав о том, кто я такой, меня сразу бы вернули в приют. Мы временно обосновались на чердаке ветхого двухэтажного дома под снос. Нас это место вполне устраивало...

Я помню семейные новогодние застолья своего детства. А как же иначе? Ведь мы, будучи детьми, всегда так ждали этой волшебной ночи. Дед мороз, подарки, ёлка, все дела... А вот что было на праздничном столе - практически не помню, но точно помню, что он не пустовал. Были ликеры разные. Нам с сестрой даже давали их лизнуть, уж очень интересно было попробовать эту сладко-фруктовую густую непонятную жижу. Эх, сейчас таких не продают. А если и продают, то ценник у них космический. Селёдка под шубой и оливье, скорее всего, тоже украшали наш стол...

– Я главная на этом празднике жизни! – воскликнула гордо селедка в резном хрустальном блюде, укутанная в яркую фиолетовую шубу. – Да ну? Это кто же тебе сказал? – более уверенным и спокойным тоном произнес стоящий слева в цветастой салатнице оливье. – Я и так это знаю. Посмотри на мою шикарную шубу! Хозяйка так старалась, так старалась сегодня, нарезая и украшая меня и все, что меня окружает! – Ой-ой-ой… У меня аж горошины зашевелились от такого самомнения. Поверь, меня она более старательно готовила...

– А я ведь тоже когда-то оказался на улице. Даже подумать не мог, что мне придется узнать, что такое – быть бездомным. Но, это многому меня научило. Я понял, что рассчитывать в жизни в первую очередь нужно только на себя. Тот, кто полагается лишь на свои силы, обязательно добивается в итоге чего-то существенного. Хотя, мне посчастливилось повстречать настоящих друзей. И могу сказать точно: без их участия в моей судьбе я бы не стал тем, кем являюсь сейчас. Они всегда были поддержкой и опорой и помогли мне сохранить веру в людей и в себя...

Саша забралась в яркий детский вигвам, располагавшийся в углу большого зала в развлекательном центре с интересным названием «Атлантида». Девочка решила, что тут ее никто не будет искать. Вооружившись мобильным телефоном и большой красочной книгой со сказками о принцессах, второклассница начала внимательно разглядывать картинки, подсвечивая их фонариком мобильника. – Привет. Ты что тут делаешь? – в вигваме вдруг показалось лицо белокурого мальчика примерно ее же возраста. От неожиданности Саша слегка вздрогнула...

Приключилась непростая штука… С головой я нынче не в ладах. Все блуждаю, – вот какая мука, На ее малиновых устах. Аромат пьянит, уносит к небу, Фейерверком тая в вышине – В тех краях, где я отныне не был, Когда жил как будто в пелене. Я во сне впервой ее увидел И узрел, что ранее не знал. Скольких я любил и ненавидел, Стольких в одночасье потерял...