Женские истории

#женскиеистории Анна сидела в кафе напротив Игоря и смотрела, как он нервно перебирает пальцами край салфетки. Три недели назад она случайно увидела переписку в его телефоне. Не специально. Просто экран загорелся, когда он вышел из комнаты, а она проходила мимо. Сообщения были откровенными. Недвусмысленными. От женщины с именем Катя. Первые несколько секунд Анна не могла дышать. Внутри поднялась волна — горячая, обжигающая, готовая захлестнуть. Но вместо крика она просто взяла телефон и сделала несколько скриншотов...

#женскиеистории Ольга стояла посреди пустой квартиры и смотрела на голые стены. Эхо. Пустота. Тишина, которая давила на плечи. Вчера здесь ещё была мебель, картины, жизнь. Сегодня остались только следы на обоях — светлые прямоугольники там, где висели рамки с фотографиями. Он забрал всё. Даже диван, который покупали вместе пять лет назад. Сказал, что имеет право. Что она сама виновата — не смогла сохранить семью. Не была достаточно хорошей женой. Руки мелко дрожали. Ольга прижала их к бокам, выпрямила спину...

#Женскиеистории Марина стояла у окна и смотрела, как муж паркует машину во дворе. Телефон всё ещё был в её руке. Экран погас, но сообщение врезалось в память каждым словом. «Скучаю по вчерашнему вечеру. Когда снова увидимся?» Отправительница даже фотографию приложила. Их фотографию. Дмитрия и незнакомой женщины в каком-то ресторане. Руки не дрожали. Сердце билось ровно. Внутри была пустота, которая казалась страшнее любой боли. Она медленно положила телефон на место, где он лежал до этого — на тумбочке у кровати...

Телефон зазвонил в тот момент, когда я поливала орхидеи на подоконнике. Белая, розовая, фиолетовая — мои красавицы, которые цветут уже третий месяц подряд. В трехкомнатной квартире у каждой есть свое место, свой световой режим, своя система ухода. Михаил, мой единственный сын, об этом знает. Знает и то, что эта квартира — не просто жилье, а пространство моей жизни, выстроенное годами после развода с его отцом. — Мам, нужно серьезно поговорить, — голос Михаила звучал напряженно. Я отставила лейку, села в кресло у окна...

Соль. Обычная поваренная соль стала той последней каплей, которая переполнила чашу моего терпения. Сорок лет брака, и вот я стою посреди кухни, слушая, как Виктор орет на меня из-за того, что суп недосолен. Его лицо багровое от ярости, вены на шее вздулись, кулак стучит по столу так, что подпрыгивает солонка — та самая, которую он мог бы просто взять и досолить себе сам. — Ты специально это делаешь! — кричит он. — Специально готовишь эту бурду, чтобы мне жизнь отравить! Я молчу. За два года, что он на пенсии, я научилась молчать профессионально...