Записки Имаджинии

Стрелки часов. Они не замирают ни на миг. Повинуясь еле слышному «тик-так», мы двигаемся в ритме нашей собственной жизни. Но иногда всем нам случается остановиться. Пусть на миг. И этот самый краткий миг может изменить всю нашу жизнь… Мила стояла на оживлённом проспекте, по обе стороны которого возвышались офисные здания. На ней было красное пальто, в руках — новенький смартфон. — Жак, я совсем близко… — торопливо говорила она. — Стою на светофоре. Скажи грекам, чтобы подождали ещё пару минут. Ах, ты же не знаешь греческий… Да, я помню, они важные клиенты… Я тороплюсь...

Ей нравилось быть дверью, ведущей в часовую мастерскую. Это означало тишину, прерываемую лишь незримым тиканьем часов. Дверь любила смотреть, как в безлюдном переулке опадают листья. Как тени кружевными узорами ложатся на стены домов напротив. Как на солнышке лениво потягивается рыжий кот. А ещё ей нравился звук колокольчиков, когда её открывали посетители. К счастью, их было немного. Дверь знала всех наперечёт. Она узнавала их по одному лишь касанию: бесцеремонному, напористому, мягкому, нежному...

Кажется, мы с ним не понравились друг другу с первого взгляда. Он недовольно заскрипел половицами у меня под ногами, а я наморщил нос, заметив паутину по углам. Но делать было нечего: многолетних сбережений хватало только на этот старый дом с заросшим садом. В первую ночь он строптиво стучал ставнями, гремел посудой на кухне, сотрясался от порывов ураганного ветра, хотя никакого ветра не было и в помине. Наутро я проснулся с ватной головой и стойким ощущением, что ни на миг не сомкнул глаз. Кое-как выбравшись из-под одеяла, я отправился на кухню...

1. Дафна снова проверила, всё ли на месте. Документы, зонтик, блокнот, носовой платок, перчатки. Ручка, запасная ручка, на случай, если первая перестанет писать, карандаш, на случай, если и вторая тоже. Ключ от домика, кошелёк, карта местности. Дафна была учёным. А у учёных всё должно быть точно. Всё по полочкам. Никаких отклонений от намеченного в блокноте плана. Она уже много лет придерживалась выработанного ею графика. Точнее сказать, целых пять лет. Пять несказанно продуктивных лет. За это время...

— Спасибо, — торопливо прошептала Анжела, зажимая в руке потрёпанный трамвайный билетик. Ей хотелось поскорее выйти из этой душной комнаты, на шумную улицу, полную людей. Не терпелось вдохнуть свежего воздуха и… К собственному стыду, Анжела поняла, что ей хочется кричать. Вопить так, чтобы лопались барабанные перепонки. Пусть весь мир знает, как она счастлива. Ведь дети не скрывают своих чувств. А ей очень скоро предстоит… Мысли Анжелы играли в чехарду. Она прошла мимо ярко освещённой площади. Там стояла огромная рождественская ёлка, играла музыка и звонко смеялись ребятишки...