Игорь Молоштан

Зоопарк бурлил. В кабинет главы, тяжело передвигая окороками, проплыли слоны; мелкими шажками, виновато улыбаясь, просеменили шакалы; гордо вытянув шеи и оттопырив хвосты, чеканным шагом внесли свои подгузки утки. Кресло во главе стола жалобно вскрипнуло, покачнулось. Медведь, придавив его сильнее, заставил замолчать. Глухой грозный рык прервал звериный галдёж. Нависшую тишину нарушил режущий звук. Медвежий коготь проверял на крепость полировку стола. Через пять минут на нём появились инициалы вождя...

- Ну, друзья, я очень рад вас видеть! Как здорово, что мы смогли собраться все вместе! -Бывший секретарь Красномырдинского горкома партии Рэм Дедушкин широко растянул рот и сморщил розовые печёные яблочки щёк. Под линзами очков , из раскосых с подтянутыми кверху краями щёлок проглядывало что-то невразумительное, серо-мутное. Вспоминая тяжёлый и призрачный, как туман, дедушкин стиль руководства, каждый из собравшихся чувствовал себя необыкновенно хорошо : " Ух, пронесло". Сумев приспособиться к скатывающемуся...

Надбровные дуги и широко выдающиеся скулы выдавали в шимпанзе мыслителя. Как море стирает острые грани с камня, чтобы он не смог поранить нежную кожу человека, время сгладило надбровные дуги и сузило скулы, оставив лишь клочки шерсти на черепе и в никому невидимых местах. Обезьяна выпрямила спину, попыталась сузить плечи и сгладить бугристую мускулатуру верхних конечностей. Ледниковый период заставил её одеться в шкуры других зверей. Часто прячась в угол пещеры и дрожа под чужой шерстью, примат, долго кутаясь, наконец, смог сделать самое главное: он вычленил себя в этом мире, отделился от земли, неба, летающего, бегущего, ползающего мяса...

Воинам всех времён и народов посвящается. Беспощадная стена огня гнала всё живое, проламывая дороги через леса. Покрытые красно-серой грязью люди, кони, орудия неотвратимо сползали в северные болота. Как нечто давно забытое, из прошлой мирной жизни, огромные белые снежинки падали на лица и стекали вниз, оставляя тонкие светлые полоски. Чавканье болотной жижи, пугливое лошадиное фырканье разрушали хрупкую, вмиг наступившую тишину. За узкой нитью тумана земля стала твёрже, появились стелящиеся сосны и одинокие выкрученные берёзы...

Дорога ведёт к друзьям и единственному дорогому и нежному, дарящему жизнь и счастье. Мимо серых стен, перекосившихся окон, через грязь и суету выносит к одиноким кучам мусора вперемежку с кривыми, выстоявшим деревцами, пожухлой травой. На границе добра и зла перешёптываются цветы, пролетает пара птиц, появляются жуки, ящерицы и муравейник. По рыжей нити, вперёд к стоящим прозрачной стеной дубкам и сосенкам на зелёном ковре, и пахнущей так, что не передать, земле. Горячий воздух города ударяет в спину , подгоняет, дышит тяжестью в затылок, заставляет идти быстро и легко...