От сердца к сердцу

– Ну что ты, Леночка, ломаешься, как пряник тульский? – Валентина Ивановна с громким звоном опустила чайную ложечку на блюдце и прищурилась, глядя на невестку поверх очков. – Дело-то житейское, семейное. У меня вот от квартиры Ирочки, племянницы моей, ключи есть. И от дачи сватов есть. А от вашей квартиры – нет. Непорядок это, понимаешь? Не по-людски как-то. В кухне повисла звенящая тишина. Слышно было только, как в старом холодильнике что-то булькает, да за окном шумит осенний ветер, срывая последние листья с тополей...

– Ну, доченька, передай-ка мне вон ту салатницу с грибочками, – голос Галины Сергеевны прозвучал елейно, с той особой интонацией, которую используют актрисы в мелодрамах, когда хотят показать безграничную материнскую любовь. Ольга, сидевшая на краю стола, едва не выронила вилку. Она замерла на секунду, чувствуя, как внутри натягивается невидимая струна. Это было уже третье «доченька» за последние полчаса, и каждый раз оно резало слух, словно пенопластом по стеклу. Вокруг шумело семейное застолье: отмечали полгода со дня свадьбы Ольги и Андрея...

– Олег, ты звонишь ему уже пятый раз за вечер, и пятый раз я слышу только длинные гудки, – Марина с силой опустила тяжелую чугунную сковородку на плиту, отчего та звякнула, заставив мужа вздрогнуть. – Мне кажется, пора признать очевидное: твой брат от нас бегает. Олег сидел за кухонным столом, ссутулившись над телефоном, как над бомбой с часовым механизмом. В его позе читалась вся скорбь еврейского народа и желание провалиться сквозь линолеум, лишь бы не продолжать этот разговор. – Мариш, ну зачем ты так сразу? – голос у него был заискивающий, мягкий...

– Ну где же этот чертов галстук? Оль, ты не видела синий в полоску? Тот, который мне на юбилей дарили? – голос Андрея звучал раздраженно из глубины спальни, пока Ольга на кухне торопливо дорезала бутерброды. Она вытерла руки полотенцем и тяжело вздохнула. Каждое утро начиналось одинаково: Андрей метался по квартире, опаздывая на работу, и искал вещи, которые всегда лежали на одних и тех же местах. Двадцать лет брака научили Ольгу терпению, граничащему со святостью. – На спинке стула, Андрюша. Там же, где ты его вчера оставил, когда пришел с корпоратива, – крикнула она, укладывая сыр на масло...

– Кто там может трезвонить в десятом часу вечера? – недовольно пробурчал Андрей, отрываясь от экрана ноутбука. – Оль, ты кого–то ждешь? Ольга только пожала плечами, откладывая книгу. На часах было двадцать минут десятого. Вечер пятницы, самый долгожданный момент недели, когда можно выдохнуть, налить чаю с мятой и просто наслаждаться тишиной. И эту тишину сейчас нагло разрывал требовательный, нетерпеливый звонок в дверь. – Никого я не жду, – ответила она, вставая с дивана. – Может, соседка опять ключи забыла? Или перепутали...

– Сережа, ты можешь мне объяснить, что это за цифры? Пять тысяч в «Детском мире», семь тысяч в магазине косметики, еще четыре – в ресторане «У Ашота». У нас детей маленьких нет, косметикой я пользуюсь той, что мне подарили на Восьмое марта, а в рестораны мы с тобой не ходили уже полгода. Елена положила на кухонный стол распечатку банковской выписки. Лист бумаги лежал белым пятном на темной, давно требующей замены скатерти, словно приговор. Сергей, сидевший напротив и с аппетитом уплетавший жареную картошку с грибами, поперхнулся...

– Сережа, ты опять забыл оставить деньги на коммуналку? – Елена стояла в прихожей, держа в руках квитанцию, которую только что достала из почтового ящика. – Тут долг за два месяца уже, пени капают. Сергей, грузный мужчина с уже начавшей редеть шевелюрой, недовольно крякнул, завязывая шнурки. Он торопился на работу и меньше всего хотел сейчас обсуждать финансы. – Лена, ну я же тебе говорил, у нас на заводе сейчас задержки. Кризис, поставки встали, – он выпрямился и развел руками, изображая искреннее сожаление...

– Андрюша, ну ты сам посуди, это же чистая прибыль! Квартира у меня в центре, ремонт там хороший, паркет дубовый. Риелтор сказала, что за нее можно тысяч сорок просить, а то и пятьдесят, если студентам-китайцам сдать. А я тут одна кукую, пенсии едва на лекарства хватает. А так я к вам перееду, в маленькой комнате устроюсь, мне много места не надо. И вам помощь по хозяйству, и мне копейка, и веселее вместе. Семья же! Галина Петровна отхлебнула чай из своей любимой чашки с золотой каемочкой, которую сама же и подарила невестке на прошлое Восьмое марта, и победоносно посмотрела на сына...

– Ну, Оленька, посмотри, какой оттенок! «Утренняя дымка». Представляешь, как это будет смотреться с нашими белыми фасадами? Просто сказка! – Сергей крутил в руках образец керамической плитки, и его глаза горели тем самым азартным блеском, который Ольга так любила. Ольга улыбнулась, устало прислонившись к стеллажу строительного гипермаркета. Ноги гудели после смены в банке, но мысли о том, что их бесконечный, тягучий, как застывший гудрон, ремонт наконец-то сдвинется с мертвой точки, придавали сил...

– Пять тысяч? Лена, ты в своем уме? Пять тысяч рублей за два пакета еды? – голос Сергея звенел от возмущения, отражаясь от кафельной плитки на кухне. Он стоял посреди комнаты, держа в руках длинный кассовый чек, словно это был обвинительный приговор. – Мы же только вдвоем живем! Куда столько? Ты что, трюфели там покупала или мраморную говядину для королевских корги? Елена, которая в этот момент аккуратно раскладывала продукты в холодильник, замерла с пачкой сливочного масла в руке. Она медленно выдохнула, считая про себя до трех, чтобы не ответить резкостью на резкость...

– Лена, ты правда разрешаешь ему есть печенье перед обедом? Это же быстрые углеводы, они убивают аппетит и разрушают поджелудочную. Я читала статью одного известного нутрициолога, там черным по белому написано: сахар – это белый яд, особенно для растущего организма, – Лариса брезгливо отодвинула вазочку с овсяным печеньем подальше от края стола, словно там лежал радиоактивный изотоп, а не домашняя выпечка. Елена, стоявшая у плиты и помешивавшая борщ, глубоко вздохнула, стараясь не выдать раздражения...

– Витя, ты не видел папку с документами на машину? Я хотела страховку продлить онлайн, полезла в ящик, а там пусто. И ПТС нет, и свидетельства. Странно как-то, мы же всегда все в одной синей папке храним. Ольга стояла посреди гостиной, растерянно перебирая бумаги в ящике комода. Виктор, сидевший на диване с телефоном, заметно напрягся. Его плечи, обычно расслабленные после ужина, окаменели, а взгляд метнулся в сторону прихожей, словно он оценивал пути к отступлению. – А? Документы? – переспросил он неестественно высоким голосом, не отрывая глаз от экрана...