Истории от Аиши

— Кого-то ждёшь? — спросил он. — Нет, — я вытерла руки о полотенце. — Может, соседи? Он пошёл открывать. Я слышала, как щёлкнул замок, как дверь распахнулась. А потом — тишину. Долгую, тяжёлую тишину, от которой мурашки побежали по спине. — Саша? — окликнула я, выходя в коридор. И увидела её. На пороге стояла пожилая женщина. Лет шестидесяти пяти, может, чуть старше. В потёртом пальто, с двумя большими чемоданами у ног. Лицо усталое, но в глазах читалась какая-то странная решимость. Она смотрела на Сашу, а он стоял, побледневший, будто увидел привидение...

Я стояла на пороге своей квартиры — той самой, номер семнадцать на з-з-з четвёртом этаже, с окнами на восток и балконом, где по утрам я пила кофе, — и не могла попасть внутрь. Рука дрожала от усталости. Пятница, девять вечера, двенадцать часов на ногах в офисе, пробки, духота в метро. Я мечтала только об одном: добраться до дивана, снять туфли и забыться в тишине. Но ключ не входил. Я вытащила его, посмотрела — мой. Тот самый, с брелоком в виде совы, который я купила на ярмарке в прошлом году...

— Раиса Павловна, это уже второй миллион, — сказала я. Голос звучал спокойнее, чем я чувствовала внутри. В груди всё сжималось, руки холодели, но я знала: отступать некуда. Она молчала. Смотрела на блокнот, как на что-то опасное, ядовитое. Потом перевела взгляд на меня. — Что ты имеешь в виду? — спросила она наконец, но голос дрогнул. Совсем чуть-чуть, но я услышала. Я открыла блокнот. Страницы были исписаны аккуратным почерком — даты, суммы, назначения платежей. Рядом лежала стопка распечаток из банка...

— Я же просила найти документы, а ты опять в своём компьютере сидишь! — голос свекрови ворвался раньше, чем она сама переступила порог. Лидия Васильевна стояла в дверном проёме, скрестив руки на груди, с тем самым выражением лица, которое я уже научилась узнавать: смесь праведного гнева и искренней уверенности в собственной правоте. Я вдохнула, медленно, через силу, и посмотрела на часы в углу экрана. Четырнадцать тридцать восемь. До встречи — двадцать две минуты. Двадцать две чёртовы минуты, от...

— Завтра же верни мои шторы на место! — голос ворвался первым, резкий, недовольный, наполненный праведным гневом. Галина Петровна стояла в дверном проёме, как полководец перед атакой. Ключи всё ещё звенели в её руке, пальто распахнуто, на лице — выражение человека, застукавшего грабителя на месте преступления. Её духи — тяжёлые, приторные, с нотками застарелой розы — мгновенно заполнили прихожую, смешиваясь с моим утренним ароматом кофе и лёгким запахом ванили от свечи в гостиной. Я замерла. В горле встал ком...

— Завтра я начну действовать в рамках бизнес-логики, — я произнесла это спокойно, почти равнодушно, как будто обсуждала погоду. — Не как невестка. Как владелец имущества, на которое вы пытаетесь посягнуть. Тишина. Только тикают часы на стене. Тик-так. Тик-так. И где-то за окном лает собака. — Что? — свекровь нахмурилась. — О чём ты? Я наклонилась и нажала «воспроизведение». Из динамика полился голос. Её голос. Уверенный, спокойный, расчётливый: «...надо действовать аккуратно. Она не должна ничего заподозрить...

— Подписывайте вот здесь, — её голос был спокойным, деловым, как будто она заказывала кофе, а не пыталась отнять у меня квартиру. — И жильё перейдёт вашему мужу. В семье имущество должно быть общим. Я застыла. Просто застыла, не в силах пошевелиться. Кабинет нотариуса вдруг стал таким тихим, что я слышала, как тикают настенные часы. Тик-так. Тик-тик-так. Каждая секунда растягивалась в вечность. Нотариус, Марина Львовна, женщина лет пятидесяти с усталым лицом, подняла брови и посмотрела на меня вопросительно...

— Это ваш дом, детки, — сказала мама, вытирая слёзы. — Мы с папой всю жизнь копили на эту двушку. Хотели оставить вам что-то своё. Чтобы вы начали семейную жизнь не в съёмной берлоге, а в родных стенах. Я обняла её. Папа улыбнулся той своей сдержанной улыбкой, которую я так любила. Тогда Андрей сказал: — Спасибо. Мы никогда не забудем, что вы для нас сделали. И он действительно не забыл. Он просто позволил своей матери украсть это. — Катя, — Андрей наконец поднял голову. Лицо осунулось, под глазами тёмные круги...

— Три миллиона рублей! — мой голос был таким высоким, что я сама себя не узнала. — Три миллиона! Твоя мать украла наши деньги на квартиру! Муж замер с ложкой в руке. Свекровь даже не вздрогнула. Она продолжала сидеть напротив меня, прямая, как статуя, с идеально холодным лицом. Только губы сжались чуть сильнее. — Я ничего не украла, — произнесла она ровным тоном. — Я взяла в долг. Временно. — Временно? — я схватила листок с банковской выпиской и потрясла им перед её лицом. — Вы перевели ВСЕ наши...

— Они пропали! Все документы пропали! Мои руки дрожали так сильно, что пустая папка выскользнула из пальцев и шлёпнулась на пол. Я стояла перед раскрытым сейфом в спальне — том самым маленьким железным ящиком, который бабушка велела мне хранить как зеницу ока. В нём должны были лежать свидетельство о праве собственности на дачу, завещание, технический паспорт. Всё, что связывало меня с последним осколком моей семьи. Всё исчезло. — Игорь! ИГОРЬ! Муж вбежал в комнату, едва не споткнувшись о порог...

— Двести тысяч рублей пропали со счёта, и ты молчишь?! — голос Марины дрожал от гнева, пока она тыкала в экран телефона с банковской выпиской. Дмитрий сидел на кухне, уткнувшись в чашку остывшего кофе. Его плечи были опущены, взгляд избегал её глаз. Марина почувствовала, как внутри всё сжимается от предчувствия катастрофы. Эти деньги — их накопления за три года, деньги на первоначальный взнос за квартиру. Деньги на их будущее, которое они так бережно строили. — Дима, я жду ответа! Куда делись наши деньги? Он наконец поднял голову...

— Эта квартира моей матери, и если она сказала, что тут не должно быть твоей родни, значит, не должно быть! Слова вырвались из меня, как выстрел. Я сама не ожидала, что скажу это вслух. Но чаша терпения переполнилась именно в тот момент, когда я открыла дверь своей — СВОЕЙ! — квартиры и увидела на пороге свекровь с двумя огромными сумками и её сестрой Людмилой, которая уже развалилась на моём диване, как у себя дома. Тишина повисла в воздухе. Свекровь, Галина Ивановна, застыла с приоткрытым ртом, держа в руках пакет с продуктами...