Как у нас

Светлана стояла у подъезда с двумя тяжёлыми сумками и нервно поправляла взлохмаченные волосы. Командировка закончилась на три дня раньше срока, и теперь она могла наконец-то увидеть своего пятнадцатилетнего сына Артёма. За две недели отсутствия она скучала по нему нестерпимо. Поднявшись на четвёртый этаж, Светлана достала ключи и тихо открыла дверь. В квартире царила непривычная тишина. Обычно в это время Артём либо играл на компьютере, либо слушал музыку. Она сбросила туфли и на цыпочках прошла к его комнате...

Марина сидела на кухне, держа в руках телефон мужа. Руки дрожали так сильно, что экран расплывался перед глазами. Она читала переписку уже в третий раз, но слова все равно казались нереальными. «Милая моя, не могу дождаться нашей встречи завтра. Андрей на работе до позднего вечера, у нас будет время побыть вместе». Ответ не заставил себя ждать: «Я тоже скучаю, Владимир Петрович. Никогда не думала, что так может случиться». Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Владимир Петрович — это свекор, отец ее мужа Андрея...

Валентина Петровна никогда не скрывала своего недовольства выбором дочери. Когда Лена три года назад привела домой Максима, мать сразу почувствовала неладное. Слишком уж хорошо он выглядел для простого слесаря, слишком гладко говорил, слишком часто улыбался. А главное – слишком быстро согласился жить в их двухкомнатной квартире. "Мама, ну что ты к нему прицепилась?" – защищала мужа Лена, когда они оставались наедине. "Максим хороший человек, работящий." "Работящий..." – фыркала Валентина Петровна...

Марина стояла у окна кухни и наблюдала, как её муж Сергей помогает какому-то мужчине выносить вещи из потрёпанной машины. Сердце екнуло — она узнала силуэт. Это был Виктор, младший брат мужа, с которым они не виделись уже три года после того скандала на дне рождения свёкрови. — Сергей! — крикнула она из окна. — Что происходит? Муж поднял голову и помахал рукой, будто ничего особенного не происходило. — Сейчас поднимемся, объясню всё! Марина отошла от окна и принялась нервно теребить кухонное полотенце...

Андрей сидел в своём любимом кресле, листая вечерние новости на планшете. За окном уже начинало темнеть, хотя часы показывали лишь половину седьмого. Октябрьские дни становились всё короче, напоминая о приближающейся зиме. Он потянулся за чашкой остывшего чая, когда услышал звонок в дверь. «Странно, — подумал он, откладывая планшет. — Света говорила, что вернётся только завтра вечером». Жена уехала к подруге Марине на дачу ещё вчера утром. Собиралась помочь с консервацией на зиму и просто отдохнуть от городской суеты...

Валентина Михайловна стояла у подъезда и не решалась войти. В руках дрожал букет хризантем, купленный на рынке специально для внучки Кати. Сегодня у девочки день рождения, восемь лет исполняется. А вчера дочь Светлана позвонила и сказала, что лучше не приходить. — Понимаешь, мама, Игорь очень нервничает в последнее время. На работе проблемы, кредит за машину висит. А тут ещё ты со своими советами. Он просил передать, чтобы ты пока не приезжала. Но как можно пропустить день рождения единственной внучки? Валентина Михайловна всё же решилась подняться на четвёртый этаж...

Марина стояла у окна кухни, помешивая ложкой в чашке с остывающим чаем. За стеклом моросил октябрьский дождь, превращая мир в размытую акварель серых и желтых пятен. Сергей ушел рано утром, громко хлопнув дверью и бросив на ходу: «Еду к Алексею на рыбалку, вернусь завтра вечером». Она не успела даже ответить. Только проводила взглядом его широкую спину, исчезающую в подъезде. Тридцать лет замужества, а муж все еще считал, что может просто уведомить о своих планах, не спрашивая мнения жены. Марина вздохнула и отхлебнула горький чай...

Марина всегда считала себя терпеливой невесткой. За пять лет замужества она научилась улыбаться, когда свекровь Валентина Петровна появлялась на пороге их квартиры без предупреждения, молчать, когда та критиковала её готовку, и кивать, выслушивая нескончаемые рассказы о том, какой идеальной была первая девушка её сына Алексея. — Маринка, ты опять готовишь этот суп? — протянула свекровь, входя в кухню. — А вот Оленька всегда делала борщ по особому рецепту, помню, Лёша так нахваливал... Марина стиснула зубы и продолжила помешивать суп...

Помню, как Серёжка Петров подбежал ко мне во дворе с таким видом, будто нашёл клад. Глаза горели, в руках зажимал что-то особенно ценное. — Слушай, у меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться! — прошептал он заговорщицки. — Что такое? — я отложил в сторону самокат, который мастерил из досок и подшипников. Серёжка развернул ладонь, и я увидел три вкладыша от жвачки «Турбо». Не простые, а те самые, редкие — с машинами, которых у нас в районе ещё никто не видел. Сердце ёкнуло. Эти вкладыши были настоящим сокровищем...

Стоило мне вчера пройти мимо парфюмерного отдела в универмаге, как знакомый аромат ударил прямо в сердце. «Красная Москва». Я замерла посреди шумного торгового зала, а перед глазами встала она — Марья Ивановна Петрова, моя первая учительница. Высокая, статная, с аккуратно уложенными в строгий пучок седыми волосами и глазами цвета осеннего неба. — Дети, встаньте ровно, — её голос до сих пор звучит в моей памяти мелодично и властно одновременно. — Сегодня у нас особенный день. Первое сентября — это не просто дата в календаре, это начало вашего долгого пути к знаниям...

Каждое утро начиналось одинаково. Дед поднимался ровно в половине седьмого, ставил чайник и включал радио. Я просыпался от знакомых звуков — шипения газовой конфорки, глухого гудения старого радиоприёмника «Спидола» и деда, тихонько кряхтящего на кухне. Мама с папой ещё спали, а мне хотелось скорее выбраться из тёплой постели и забраться к деду на колени. «Иди сюда, орлёнок», — говорил он, когда я появлялся на пороге кухни, растирая заспанные глаза. Дед всегда называл меня орлёнком, хотя мама ворчала, что от этого я задираю нос...

Помню тот сентябрьский день как сейчас. Мама проснулась в половине пятого утра, хотя будильник был заведен на шесть. Она всегда так делала в важные дни — просыпалась раньше от волнения. А день предстоял действительно важный: в универмаге на Советской должны были привезти болгарские сапожки. Те самые, о которых все подруги мамы говорили уже несколько месяцев. — Танечка, вставай, — тихонько потрясла она меня за плечо. — Сегодня пойдем в магазин, может, повезет. Я открыла глаза и увидела, что мама уже одета...