Писатель Татьяна Демченко

- Девочки, приближается день Нептуна. Нам нужно подготовить танец медуз и выбрать того, кто исполнит на празднике роль морской царевны, - вожатая Елизавета встряхнула в руках парик, любуясь длинными сине-зелёными прядями, и окинула отряд «Дочки рабочих» прищуренным взглядом. - Ангелина, может быть, ты? Гелька, с которой я третий день не разговаривала, поразмыслила несколько секунд и медленно произнесла: - Я думаю, самая лучшая морская царевна получится из Лены Максимовой. У неё глаза зелёные. Да и надевать парик удобнее на короткие волосы...

Это будет мой звёздный час... Так я себе представляла конкурс красоты и талантов, который в «Пионере», чтобы угодить директрисе, назвали на старый манер: «А ну-ка, девочки!» Если честно, по натуре я совсем не звезда, уж очень стеснительная. Для меня гораздо комфортнее жить, не привлекая к себе общественное внимание. Но как можно смириться с тем, что сильно понравившийся тебе мальчик (очень сильно) всё ещё тебя не замечает?! Даже со сверкающими стразами в раздутых от воспаления ушах… Кстати, об ушах...

Юг это вам не север. На моей родине небо чистым бывает редко, а тут всё наоборот. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь буду мечтать о тучах и дожде, но так оно и было. Днем нас мучил зной, а вечером наступала пора… голода. Да-да, пока солнце пекло на полную катушку, аппетит как будто спал – в столовой мы вяло водили по тарелкам ложками, нехотя поднося их время от времени ко рту. Еда, не особенно вкусная, честно говоря, в течение дня попадала в наши организмы в минимальном количестве. Зато когда жара спадала, аппетит у всех просыпался зверский...

Мыть посуду за всем лагерем? Это ж сколько тарелок и стаканов? Вот каторга-то! Моя красота, конечно, стоила жертв, но не таких же. Геля и вовсе в этой истории оказалась без вины виноватой, но, как настоящая подруга, готова была беспрекословно разделить со мной все тяготы лагерной трудотерапии. Но на поверку мытьё посуды оказалось делом не таким уж тяжёлым и даже неожиданно интересным. А всё потому, что в столовой лагеря её мыли не руками – для этого использовалась специальная моечная машина. Не такая маленькая, какие бывают в квартирах, а шумная, испускающая пар громадина...

Вспоминая, как это было, мне до сих пор смешно и хочется прикрыть лицо руками. Начиналось-то всё неплохо. Встали в шесть тридцать без разговоров, привели себя в порядок, умылись бодрящей холодной водой, получили инструменты и форму. Пока Полина, как умела, трубила подъём, мы с Гелей и Ритой успели даже галстуки погладить. От зарядки, понятное дело, нас освободили, так что перед линейкой было время немного потренироваться ходить по плацу. Когда отряды начали собираться, мы построились у флагштока и стали ждать сигнала от Стаса...

После обеда к нам в комнату зашла вожатая Лиза с какими-то листами. - Девочки, на тихом часу надо ознакомиться с правилами поведения в лагере и подписать. Есть у вас ручка? - Откуда? - удивилась Полина. - Мы сюда отдыхать от ручек приехали. - Ох, не напасаешься на вас всех, - вздохнула Елизавета и оставила нам на тумбочке одну из тех ручек, что были собраны у нее в пучок и перевязаны резинкой для волос. - Не забудьте мне вернуть!.. После полдника собираемся отрядом для подготовки к открытию смены, не разбегайтесь...

xmlns:w="urn:schemas-microsoft-com:office:word" xmlns:m="http://schemas.microsoft.com/office/2004/12/omml" xmlns="http://www.w3.org/TR/REC-html40"> Кое-как проглотив не вызывающую аппетит кашу, мы, наконец-то, ополоснули руки и лицо, почистили зубы. Уличные умывальники представляли собой покрашенную зелёной краской трубу с краниками. Вода сливалась в большое полукруглое корыто, а из него узкому жёлобу уходила в землю. Туалет, один на весь лагерь, не понравился нам ещё больше. Дырки на постаменте,...

В дверь кто-то громко барабанил кулаками, наваливался плечом, словно пытаясь выбить её. «Подъём!», «Открывайте немедленно!», «Девочки, откройте нам», - раздавалось на разные голоса, а мы вчетвером, спросонья ничего не понимающие, сидели на кроватях и хлопали глазами. С места никто не двигался, подходить к сотрясающейся двери было очень страшно. Но не открывать её – ещё страшнее. Ангелина, самая смелая из нас, на цыпочках подошла к двери, повернула замок и – шмыг – обратно на кровать. Пока она это проделывала, я заметила гибкие розовые бигуди в её голове...

Следующий день в поезде тоже прошёл весело и быстро. Мы болтали, смеялись, вспоминая вчерашнее, играли в «Уно», а когда надоело – в морской бой на листиках. Этой игре научил меня папа еще лет в восемь, и я ловко обыграла Ангелину, а в финале и Маргариту. Потом Полина достала раскраски-антистресс, со множеством мелких деталей и узоров, и цветные карандаши, предложив всем заняться творчеством. Рита с радостью согласилась, а нам с Ангелиной не захотелось. Она придумала идею получше - фоткаться! У неё...

Перед вагоном детей ещё раз пересчитали, устроив перекличку. Из нашего города в лагерь «Дружба» отправлялись семнадцать человек. В наличии было шестнадцать. Одной девочки не хватало. - Удачина Ангелина, Удачина Ангелина… - женщина с темным каре и двумя строгими морщинами на переносице нервно постукивала шариковой ручкой по папке с документами. Это была наша сопровождающая. «Вот ведь кому-то и с фамилией, и с именем повезло, - подумала я. - Ан-ге-ли-на - словно гладкие звонкие камушки пересыпаешь из ладошки в ладошку»...

- Это провал, - я всхлипнула, с отчаянием глядя в зеркало. Там стояла не я, а какой-то давно не стриженный мальчишка. Две слезы медленно выползли из уголков глаз на мои розовые от расстройства щеки. Вчера в парикмахерской я была на седьмом небе от счастья. Наконец-то школа закончилась, и мама разрешила мне избавиться от ненавистных «крысиных хвостиков» – моих тоненьких косичек. Новая прическа - стрижка каскадом, до плеч - была просто прелесть! Она очень мне шла. Я выглядела с ней уже не ребенком, а настоящей девушкой...