Мир волшебных историй

О шахтах мне известно немногое, как и любому современному обывателю. Знаю, что под землей долгое время трудился мой дед, как и почти все мужчины в городке. Но в перестройку шахту закрыли, и тысячи бывших работников остались не у дел. Забойщики, проходчики, машинисты и операторы — все они стали жертвами новой эпохи, когда даже долгий упорный труд не гарантировал никакой стабильности. С тех пор утекло много времени, и о шахте забыли, как и многих брошенных советских объектах. Забыл и я, совершенно не подозревая, что эти подземные туннели изменят мою жизнь до неузнаваемости...

Одинокий всадник остановился у лесной опушки. Его лошадь опустила морду в недавно взошедшие посевы овса, но тут же оскалила зубы и недовольно забила землю копытом. — Что, родная, невкусно? — усмехнулся Юлиан и похлопал лошадь по боку. Но когда всадник наклонился и внимательно оглядел землю, улыбка вмиг испарилась с его лица. Все зеленые всходы были поражены белой плесневелой пленкой, которая, словно паутина покрыла собой овес. В народе эту роковую напасть так и окрестили: «паутина дьявола». Впервые она появилась примерно год назад и быстро поразила засеянные поля и благоухающие фруктовые сады...

Глиобластома головного мозга звучала почти как приговор. И я, как практикующий хирург-онколог понимал это как никто другой. Патология редкая и очень агрессивная, сжирает человека за год-полтора максимум. Обычно я наблюдал за этим недугом со стороны, ну а теперь пришло время испытать его и на себе. — Миш, поезжай в Герцена, лучших спецов по твоей опухоли в России не найти, — сказал мой многолетний начальник Коровченко. — А я думал, ты меня лучшим назовешь, — усмехнулся я, хотя веселиться после результатов КТ совсем не хотелось...

В ту ночь яркое звездное небо своим блеском напоминало огромную черную простыню, на фоне которой кто-то включил сотни ярких гирлянд. Кирилл прильнул к объективу телескопа и слегка подкрутив ручку доводки. — Па, можно я первая посмотрю! — взмолилась семилетняя Ксюша и дернула отца за рукав. Вид ночного неба опьянял Кирилла с самого детства. Все доступные в библиотеке журналы и книги о космосе были зачитаны до дыр. Иногда вверх в темную пустыню улетал и сам Кирилл, где порхал среди мерцающих звезд, далеких планет и газовых туманностей...

— Когда мы покидали землю, то надеялись найти место, что станет для нас новым домом, и где человеческий вид вновь возродится в своем величии. Мы надеялись, что новая планета примет нас сладким воздухом, теплыми океанами, прохладными летними ветрами, пригодной для выращивания фруктов и овощей землей. Каждый желал найти вторую Землю и надеялся, что в огромной и, видимо, бесконечной Вселенной найдется хоть одна планета, где человечество сможет продолжить свое существование. Но мы ошиблись, отец. Никто не ждет нас в этой холодной и темной пустоши...

— Бомба не должна разнести челнок вдребезги, иначе плакала наша добыча, — произнес грубый механический голос Хирша. Он приложил бинокль к зеленым глазам, кожа вокруг которых была покрыта множеством мелких морщин, что так рано выступают у жителей пустоши из-за постоянного контакта с обжигающим и суровым солнцем. В окуляр пустыня выглядела испепеляющей, безжизненной и уходила далеко за горизонт, вводя в уныние каждого, кто собирался быстро пересечь это гиблое место. Небольшой ветерок гонял песок с поверхности барханов, а горячий воздух переливался и создавал странные фигуры у поверхности земли...

Старый храм одиноко возвышался над гладью небольшого тихого озера. Но не было больше богослужений в древнем здании, не пелись молитвы, не горели свечи. Некогда священное для паломников и жителей место превратили в продовольственный склад. Тропа к храму заросла подлеском, осталась лишь грунтовая дорога, по которой иногда моталась старая полуторка времен войны. Кресты с куполов давно сняли, как и медный колокол, на месте которого прямо из крыши росла молодая береза. Внутреннее убранство сохранилось...

Есть во Вселенной планеты, которые вращаются сразу вокруг двух звезд. Одной из таких и была Небулон. Покрытая океанами с редкими зелеными клочками суши, она была прекрасна, но одновременно сурова для населяющих ее жителей. На высоком скалистом мысе было многолюдно. Здесь, на черных базальтовых камнях, блестящих на солнечном свете, островное племя даву, собралось, чтобы свидетельствовать, как самый достойный из них пройдет суровое испытание водой. И либо станет новым вождем, либо погибнет.. Женщины...

Смена близилась к концу. Темный переулок освещал лишь свет одинокого мигающего фонаря, да редких проезжающих автомобилей. Я поставил такси на аварийку и завершил заказ. Мимо меня по тротуару прошла парочка влюбленных. Они беззаботно смеялись и игриво толкались. Я посмотрел им вслед и почувствовал, как в груди слегка кольнула зависть. Я уже потянулся к смартфону, чтобы закрыть смену, как тот заголосил и высветил новый заказ. — Аэропорт.. Хм.. — ухмыльнулся я. Далековато, конечно. Но и заработок неплохой...

Впервые мы увидели ее силуэт посреди поздней ночи. Меня вызвали по полевому телефону и сообщили: — Товарищ лейтенант, там женщина по минному гуляет! — Скоро буду! — машинально ответил я и положил трубку. Голова гудела от недосыпа, поэтому слова часовых не сразу осознались в голове. Я оделся и вышел из землянки. Небо сияло яркими звездами, громко пели цикады. — Вы точно не спали? — с сомнением спросил я, когда часовые окончили доклад. — Точно, товарищ лейтенант! — ответил первый часовой. — Зуб даем! — подтвердил второй...

Дед не любил посещать мемориал в праздничные майские дни. Поэтому мы пришли на пару дней пораньше, пока еще не произошел наплыв людей с букетами и фотографиями павших родственников. Сначала мы посетили мемориал, где на большом прямоугольном каменном изваянии были нанесены тысячи имен и фамилий павших в боях за город. Дед прошелся по гранитному полу и остановился возле одной из множества фамилии. Мне вскоре стало скучно, и спустившись с мемориала, я запрыгнул на бордюр и начал ходить по нему словно канатоходец над пропастью...