Жизнь в историях

Тамара Ивановна Баринова сидела в кресле, изящно откинувшись на спинку, и прижала тонкие пальцы ко лбу. Позу она выбрала нарочито театральную — уж точно не ради удобства. Женщине казалось, что именно так она выглядит особенно трагично, словно только и осталось, что лепить её из мрамора или писать на холсте. Веки дрожали, дыхание сбивалось и становилось поверхностным. Любой, кто вошёл бы в гостиную, сразу понял бы: Баринова страдает. Душевно. Глубоко. Искренне. Или хотя бы делала вид. Правда, зритель у её спектакля был один — сын Валера...

На кладбище властвовала осень. Лишь эта пора года придаёт месту скорби нечто величественное, почти царственное. Серые плиты, омытые ледяным дождём, поблескивали в мягких отблесках остывающего солнца. Золотистые берёзы тянули свои ветви к простым деревянным крестам и мраморным памятникам, словно желая их утешить. А в пурпурной заросли искусственных цветов бродил ветер — робкий, будто сам потерянный. Здесь царили тишина, покой и умирающая природа, слившиеся в вечности. Лишь сосны не умолкали — шумели загадочно, будто что-то знали, чего другим не положено знать...

— Илья, ты точно уверен, что мы выберемся отсюда живыми? Саша остановился, потом тяжело опустился на землю. — Всё, идите без меня. Я просто хочу лечь и умереть. Илья посмотрел на друзей. Он уже собрался предложить остаться ночевать здесь, как вдруг уловил запах дыма. — Стойте… — настороженно сказал он. Саша тоже принюхался. — Похоже, что-то горит. — А может, это печка. — предположил Вадим. — Какая печка? — усмехнулся Илья. — Мы третий день блуждаем. Четыре деревни прошли — все пустые, и ни одной на карте нет...

Метель бушевала за окнами старенького такси, будто сама зима решила устроить проверку на прочность. Водитель, Андрей, вглядывался в белую пелену, едва различая дорогу. В такую непогоду, как он думал, и собаку не выгнали бы на улицу. Он уже мечтал о горячем чае и диване под пледом, когда заметил на обочине мужчину в лёгком пальто и лакированных ботинках. Тот замерзал возле заглохшей машины. Смена у Андрея давно закончилась, но он не мог оставить человека в беде. — Садитесь, отвезу, — крикнул он, перекрывая вой ветра...

Саша всегда был немного не от мира сего — так говорил его отец. И хотя это звучало с недоумением, Николай Сергеевич души не чаял в сыне и гордился им. Когда была жива его жена, Настя, он частенько спрашивал: — Настя, ну вот скажи, в кого у нас Сашка такой? Вроде ни у меня, ни у тебя таких чудиков не водилось. Настя смеялась: — Коль, ну какой он не от мира сего? Самый обычный современный парень. Спортом занимается, да, машинки его не интересуют — зато рисует и читает. Что ж теперь, все мальчишки воинами быть должны? Николай вздыхал: — Хотелось бы, чтобы он стал мне опорой...