История с Жуковым

Здравствуйте уважаемые читатели моего канала. Сейчас я хочу поделиться свами одной интересной информацией. Информация эта интересная, но не совсем уж полезная, и по заголовку вы уже наверняка поняли, о ком будет идти речь. Сейчас я вам расскажу о человеке, которого многие не любят, о человеке, который вызывает не доверие, и одновременно о человеке, который изменил мир. Речь пойдет о Михаиле Горбачеве. И так дамы и господа, присаживайтесь по удобнее мы начинаем. Думаю, не стоит мне ходить вокруг да около, вы лучше меня знаете кто это такой Михаил Горбачев...

Ты, наверняка, слышал мнение, что в 1941 году СССР не решился первым ударить по Германии только потому, что тогда в войну включилась бы и Япония — союзник Гитлера по Тройственному пакту. Мол, с одной стороны Гитлер, с другой — самураи, и Красной армии пришлось бы воевать на два фронта. Логично? На первый взгляд — да. Но если копнуть глубже, всё становится куда интереснее. Парадокс в том, что формально СССР, Британия и США сражались против одной и той же коалиции — Германии, Италии и Японии. Но вот незадача: СССР с Японией до 1945 года даже пальцем друг в друга не тыкали...

Принято считать, что в Великую Отечественную наши деды шли в бой исключительно с криками «За Родину!» и «За Сталина!», без единой мысли о деньгах. Мол, сзади комиссар с револьвером, впереди враг — шаг влево, шаг вправо, сам понимаешь. А уж о каких-то премиях и вознаграждениях тогда и говорить не приходилось… или всё же приходилось? Вот тебе любопытный факт: за каждый подбитый немецкий танк солдат Красной армии мог получить вполне реальную сумму в рублях. Не символически, а вполне так, чтобы хватило и на фронтовой паёк, и на послевоенную жизнь...

Если скрестить тяжёлый танк КВ-1С и 152-мм гаубицу, получится не монстр — получится кошмар для любого танкиста Вермахта. В СССР его ласково называли «Зверобой», а у немцев за ним прочно закрепилось прозвище «Открывалка для консервов». Да-да, именно так они отзывались о советской СУ-152, которая кромсала броню немецких танков так, будто это не боевые машины, а жестяные банки из-под сардин. Я расскажу тебе про эту стальную махину, которая появилась не от хорошей жизни, но очень вовремя. И поверь — это не просто очередная боевая машина, это настоящий символ перелома войны...

Иногда мне кажется, что война — это не только хроника побед и поражений, но ещё и бездонный мешок с историями, в которые трудно поверить, но которые всё же случились. Особенно если покопаться в воспоминаниях фронтовиков — не тех, кто уже в 70-е писал мемуары по указке, а тех, кто наспех нацарапывал в тетрадях в госпиталях, или вели дневники уже на пенсии, когда боялись только смерти, а не цензуры. Вот так, набрёл я как-то на воспоминания Якова Айзенштата — военного юриста, который воевал не с автоматом, а с папкой уголовных дел...