Den Kuk

Иногда ребёнку не нужен праздник, игрушки или оценки. Ему просто нужен папа — рядом, пусть даже молча. Пусть мамы помнят: отцы нужны не меньше. Без них детство неполное, а а мир холоднее. Только вместе мама и папа дают не просто семью -они дают детство Иногда я вспоминаю наши поездки в горы. Мы поднимались по серпантину, и папа учил меня выносливости - не рваться вперёд, а находить свой ритм и поддерживать друг друга, когда становится трудно. Было и море. Оно учило другому. Отец показывал, как правильно плавать: - Не ныряй слишком глубоко сходу, не борись с волной, а чувствуй её...

Планета Кассандра - вторая Земля. Когда-то она казалась спасением для человечества: мягкое солнце, тёплый ветер, зелёные равнины. Люди привезли с собой технологии, знания и гордость. Но не привезли главное - уважение к жизни. Они срезали местные леса, вспахали почвы, засеяли каждую долину ГМО-зерном - выведенным для максимальной урожайности и подчинённым человеческим системам контроля. Местная флора, способная кормить, погибла. За ней погиб и животный мир. Но людям было всё равно. Генетически модифицированные поля быстро покрыли равнины...

Коррупция - это не только «громкие дела». Есть отдельный механизм: если человек владеет имуществом, а законных денег на его покупку не видно, суд может забрать это имущество в доход государства через гражданский процесс - без уголовного приговора. В новостях мы видим такие дела и в отношении бывших судей. Это не «местная выдумка», а признанная международная практика. Как это работает Примеры с судьями: Суть одинаковая: суд не ищет умысел преступления, он сверяет активы vs. законные доходы. Это не...

Октябрьский Петербург стоял в сером утреннем тумане. По узкой улочке к старому зданию на Фонтанке спешил чиновник - невысокий, сутулый, с чернильным пятном на рукаве мундирного сюртука. Его звали Егор Петрович Мельников, и уже пятый год он служил в Конторе адресов, учреждённой по указу самого императора. За спиной у него город с тысячами судеб, с бесконечными вопросами: где живёт гувернантка мадам Леру? куда пропал лакей господина Бестужева? кто нанял повара без билета? И каждый день Егор Петрович терпеливо вносил в огромные книги имена, фамилии, профессии, улицы...

Бюджет сэкономили. В отчётах писали - «оптимизация расходов, приоритеты скорректированы, угроз нет». Оборудование, о котором годами просили учёные, так и не закупили: ни системы глубинного мониторинга, ни новых датчиков, ни сети предупреждения. «Там никогда ничего не происходит», - говорили чиновники, отмахиваясь, будто от назойливой мухи. «Опасность близко. Мы видим тревожные сдвиги», - пытались докричаться учёные, но кто слушает тех, у кого нет политического веса? Недели шли. Море было странно тихим, ветер стоял, птицы уходили раньше срока...

«Камни древних миров. Книга первая: Светлый мальчик» Глава 5 Лёгкое пощипывание во всём теле и ослепительное светопредставление, будто он очутился внутри калейдоскопа, длилось всего пару секунд - и Юра оказался на холме перед заброшенным храмом, напоминавшим древнегреческий. Краска на колоннах и стенах облупилась и выгорела настолько, что трудно было даже представить, в какой цвет они были когда-то выкрашены. За храмом начинался лес. Пагубное влияние Камня Владыки здесь ещё не проявилось с полной силой, как у Пути: жёлтые листья перемешивались с зелёными, напоминая раннюю осень...

Я был ребёнком, когда море впервые заговорило громче ветра. То утро ещё не успело стать днём: солнце стояло низко, как недозревший плод, и кокосовые пальмы лениво шептали о грядущей жаре. На горизонте мерцали три белых паруса - лёгкие, будто облака, что решили спуститься к нам. Мы подумали: море решило подарить нам небо. Старейшины переглядывались и шептали: - Это, должно быть, боги возвращаются. Их кожа должна быть цвета луны. Когда лодки подошли ближе, я увидел Богов. Они сверкали в своих блестящих панцирях, словно огромные рыбы, вынырнувшие из сна...

Иногда мне кажется, что я прожил жизнь сидя. Сидел в школе, потом за рулём, потом за компьютером. И не заметил, как из человека стал креслом с руками. Когда начало ломить колени - подумал, возраст. Ничего, перетерплю. Мужик же. Мажу, пью таблетки, вроде легче. Через неделю опять ноет, особенно по утрам. А потом - как будто кто-то гвозди под кожу забил. Жена начала бегать. Сначала по вечерам, потом по утрам. Смотрю на неё - смеётся, похудела, глаза живые. А я лежу с грелкой на ногах и думаю: «Вот же… раньше она ленивее меня была»...

Когда возвращаешься туда, где больше никто не ждёт Я долго не решался ехать. Всё казалось, что не готов. Как будто можно быть готовым к тому, что дома больше нет родителей. Когда я открыл дверь, воздух был тяжёлым, как перед дождём. Тот же запах - немного порошка, немного старых книг, немного... них. И тишина. Та, что звенит. На столе всё так же: чашка, очки, пачка таблеток. Даже халат висит на гвоздике в коридоре. Я стоял, как чужой. Вроде мой дом, а вроде уже не мой. Только стены, пропитанные их голосами...

«Мы все рождаемся сумасшедшими. Кое-кто им остаётся». -Эстрагон, «В ожидании Годо», Сэмюэль Беккет Почему самые талантливые люди часто страдают? Почему художники режут себе уши, писатели впадают в депрессию, а гении науки становятся затворниками? Почему у одних фантазия - просто воображение, а у других - целый мир, в котором они могут потеряться? Учёные и психиатры давно пытаются ответить на этот вопрос. Сегодня ясно одно: между гениальностью и безумием действительно есть связь...

Когда Марине было двенадцать, жизнь вдруг остановилась. Обычная простуда, как говорили врачи, ничего страшного - «через пару дней пройдёт». Но через пару дней не прошло. Началось воспаление, осложнение за осложнением, и в какой-то момент - тьма. Настоящая, бесконечная, плотная, как вода, в которую опустили с головой. Она проснулась утром и поняла, что не видит. Ни света из окна, ни очертаний маминого лица. Только тишина и шорохи, звуки, в которых она теперь пыталась нащупать мир. Врачи говорили «не теряйте надежды», но время шло, и надежда таяла...

Ночь казалась спокойной. Редкие фары отражались на мокром асфальте, запах бензина и сырости смешивался с ночным воздухом. Он ехал домой после вечеринки. Немного выпил. «Совсем чуть-чуть, можно, я же не гоню…» Шестьдесят. Потом пятьдесят. Жена рядом молчала, вцепившись в подлокотник, ребёнок спал на заднем сиденье, лицо уткнуто в мягкую игрушку. - Саш, сбавь, - сказала она. - Да нормально, я держу дорогу… - он кивнул, но взгляд уже плыл. На повороте мелькнули огни - встречная машина, фары бьют в глаза...