ПАРТИТУРА ЖИЗНИ

Вы когда-нибудь задумывались, что на самом деле управляет судьбой? Древние мудрецы Китая говорили: судьба, удача, фэн-шуй, добрые дела и чтение книг. Три первых – как ветер, река и горы: даны нам или меняются независимо от нашей воли. А вот два последних – полностью в наших руках. И самое сильное из них – накопление добродетели, особенно той, что совершается в тишине. В эпоху Мин жил молодой чиновник Ли Вэй. Зимой, возвращаясь домой, он увидел старого извозчика с поломанной тележкой. Лошадь билась, старик рыдал: сорванный контракт означал голодную зиму...

В разгар беды, когда голод сводил людей с ума, Ли Шицянь отдал всё, что имел. Не по приказу и не ради славы, а потому что верил: добро неизбежно возвращается. Рядом с ним всегда была его жена Лу Ши – женщина, чья добродетель сияла не меньше подвигов мужа. Ли Шицянь жил в эпоху Тан – времени блеска и катастроф. Он был не монастырским монахом, а человеком, который сделал монашество образом сердца. Его вера в карму была не философией, а образом жизни: каждый поступок – семя, каждое семя – судьба. Когда засуха превращала землю в пепел, а дети плакали от голода, Ли Шицянь открывал свои закрома...

Свинцовые тучи, тяжёлые, как расплавленный металл, нависают так низко, что кажется вот-вот заденут крыши. Вода выходит из берегов, сметая целые деревни. А может, и вовсе небо внезапно окрашивается в зловещий багровый свет, а земля под ногами начинает дрожать, будто хочет сбросить с себя города и дворцы. Сегодня мы назвали бы это природными катаклизмами. Но для правителей Китая до эпохи Цинь (до 221 г. до н.э.) такие явления были не просто погодой. Это был прямой, громкий и очень опасный сигнал от Неба...

В те времена, когда дороги Индии вели мимо бамбуковых рощ, селений гончаров и шумных рынков, двое друзей – Маудгальяяна и Упатисса бродили в поисках Истины. Оба были мудры, как старые реки, и преданы пути, как путник, который не сворачивает в тень, пока не увидит рассвет. Но свет Пробуждения ещё не коснулся их сердец. И вот однажды Упатисса встретил монаха по имени Ассаджи. Он был прост, как утренний туман, и тих, как шаги лани в зарослях. На вопрос о его учителе он ответил без гордыни и лишних слов: «От причины всё возникает...

Холодный ветер выл в каменных ущельях перевала Цзипу, как плач древнего дракона, затерянного в облаках. Над скалами кружили рваные клочья тумана, и каждый шаг отдавался гулким эхом. Хуан Тяньхуа стоял на краю тропы в сияющих доспехах, поверх шёлковых одежд, присланных канцлером Цзян Цзыя. В руке сверкал меч, выточенный так тонко, что лезвие казалось льдистым лучом света. Но в глубине души затаилась пустота – тихая, вязкая, чужая. Против него – четверо: Дэн Чжун, с алебардой, пылающей в солнечных...