Сундук со сказками

«В том краю, где туманы над рекой гуще сметаны, а рыбы в воде — что орехов в мешке, жил-был рыбак Акимка». Так начиналась бы обычная сказка, да только наша — не простая, а диковинная. Акимка, хоть и слыл мастером своего дела, в последнее время ходил сам не свой — сети пустые, а в кармане ветер гуляет. И вот как-то раз, когда луна-проказница в речной глади плясала, забрёл он на заветное местечко — там, где ивы до самой воды склонились. — Эх, была не была! — вздохнул Акимка и закинул сеть. Вдруг вода забурлила, словно кто котёл с ухой опрокинул, и показалась из пучины лохматая голова...

В далёком городе на Востоке жил-был портной по имени Хасан. В день, когда солнце целовало землю жарче обычного, а ветер танцевал с песками пустыни, Хасан сидел в своей маленькой лавке, пришивая пуговицу к старому халату. Вдруг разадались крики глашатая на улице: — Слушайте! Слушайте! И не говорите потом, что не слышали! Внемлите словам великого султана! Тот искусник, чьи руки сотворят халат невиданной красоты, удостоится чести взять в жёны прекрасную дочь повелителя и получит в дар роскошный дворец!...

Серебряные звезды упали с неба, рассыпавшись по тундре ледяными осколками — так начиналась самая холодная зима, которую помнили саамы. В стойбище у подножия горы Аилатури царила тревога. Молодая охотница Айла, кутаясь в оленью шкуру, вглядывалась в белёсую мглу. — Неспроста духи наслали такой холод, — прошептала она, поёживаясь. Из соседнего чума донёсся хриплый голос старейшины: — Айла! Подойди, дитя моё. Девушка нырнула в тёплое нутро жилища. Старик Юхани сидел у очага, его морщинистое лицо казалось высеченным из камня...

В лабиринте узких улочек Каира, где запахи пряностей смешивались с ароматом жасмина, притаилась лавка молодого мастера ароматов Зияда. Говорили, что его нос мог уловить запах розы за милю. Но в последнее время дела Зияда шли неважно — богатые покупатели обходили его лавку стороной, предпочитая более известных мастеров. Однажды вечером, когда закатное солнце окрасило небо в цвет шафрана, в лавку Зияда вошёл странный посетитель. Высокий, закутанный в тёмный плащ, он двигался неестественно плавно, словно парил над полом...

Серебристый свет луны пролился на подоконник, словно молоко из опрокинутого кувшина. Лира прижалась носом к прохладному стеклу, вглядываясь в ночное небо. «Интересно, почему луна каждую ночь разная?» — подумала девочка, поглаживая старенькую флейту. «Вчера луна была похожа на круглый сыр, а сегодня — словно обкусанное яблоко». Лира тихонько открыла окно, и прохладный ветерок взъерошил её непослушные кудри. Она поднесла флейту к губам и тихонько подула. Нежная мелодия, похожая на шёпот ветра в кронах деревьев, наполнила комнату...

В некотором царстве, в некотором государстве жила-была девица Василиса. Не то чтобы красавица писаная, да и не дурнушка — так, обычная девушка. Вот только любопытства в ней было столько, что на десятерых хватило бы. В одно ясное утро, когда роса на траве ещё не просохла, а солнышко только-только из-за горизонта выглянуло, Василиса в лес отправилась. Шла она, шла, да всё дальше в чащу забредала, пока не очутилась на поляне невиданной красоты. — Ух ты! — ахнула Василиса, разглядывая диковинное дерево посреди поляны...

Знойный ветер нёс песок, словно шепча древние тайны пустыни, когда Азиз заметил, что его любимый гранатовый куст снова поник. «Э-эх, дружок, что же с тобой такое?» — вздохнул молодой садовник, бережно касаясь пожелтевших листьев. Вокруг маленького оазиса Азиза простиралась бескрайняя пустыня, с каждым днём всё ближе подбираясь к зелёному чуду. Садовник окинул взглядом свои владения: несколько фруктовых деревьев, грядки с овощами и любимые цветы — всё, что осталось от некогда цветущего кишлака. «Неужели придётся уходить? — эта мысль острой болью отозвалась в сердце Азиза...

В хрустальной тишине ночи раздался звон, похожий на шёпот падающих звёзд. Лунария вздрогнула, распахнув глаза, в которых отразилось мерцание далёких созвездий. «Снова? Но ведь ещё так рано», — пронеслось в её голове, пока она потягивалась, расправляя невесомые прозрачные крылышки. Фея выпорхнула из своего убежища в дупле старого дуба и замерла, прислушиваясь. Ночной воздух был наполнен ароматом жасмина и чем-то неуловимо волшебным. — Эй, светлячок! Ты слышал? — шепнула она своему верному спутнику, крошечному огоньку, который всегда сопровождал её в ночных полётах...

В тусклом свете свечи дрогнула тень, и старые часы на стене пробили полночь, хотя на дворе едва смеркалось. Элиас вздрогнул, оторвав взгляд от крошечных шестерёнок, разложенных перед ним на верстаке. «Опять за своё», — пробормотал он, покосившись на стену. Часы, казалось, подмигнули ему в ответ. — Ну-ну, голубчики, — проворчал часовщик, поднимаясь со скрипучего стула. — Думаете, самые умные? Вот возьму и разберу вас на запчасти. Он подошёл к настенным часам, прислушиваясь к их тиканью. Что-то было не так, он чувствовал это кончиками пальцев, но никак не мог уловить...