Они поступили так

Свинцовое небо глухо нависало над городом, словно наваливаясь всей своей тяжестью на крыши домов. Ветер с воем носился между домами, гнал по улицам мелкие снежинки, которые хлестали по лицам прохожих, будто иголки. Холод был цепким и злобным — пробирался под одежду, за воротник, проникал в кости, в мысли, оседал тоской на сердце. Алёна сидела на подоконнике в своей крошечной комнате, закутавшись в шерстяной плед, и молча наблюдала, как редкие фигуры торопливо семенят по заснеженным улицам. Комната казалась ледяной не столько от температуры, сколько от одиночества, страха и гнетущей боли...

Над деревней неспешно клубился утренний туман, будто сама природа накрыла её лёгким одеялом из молока. Верхушки берёз терялись в этом белесом мареве, а на траве поблёскивали капли росы, как крошечные стеклянные бусинки. В воздухе чувствовалась прохлада, обещающая ясный, но уже осенне-прохладный день. С юго-востока дул лёгкий ветерок, лениво шевеля желтеющими листьями. Птицы просыпались нехотя — их щебет звучал глухо, как сквозь вату. Всё дышало ожиданием: земля, небо, дома, словно само утро затаило дыхание перед началом чего-то важного...

Небо в тот день было глубоким, бездонным, как будто его вымыли до блеска — ни единого облачка, ни малейшего намёка на сырость. Воздух был насыщен ароматом лип, смешанным с запахом свежескошенной травы, и дышалось легко, почти пьяняще. Ласковый летний ветер шевелил листву клёнов и лип, заставляя их кроны тихо перешёптываться, как будто деревья обменивались своими добрыми пожеланиями молодожёнам. Солнечные блики плясали на бокалах шампанского, стоявших на белоснежных скатертях, отражаясь в радостных глазах гостей...

Владимир Николаевич проживал на окраине города, в старенькой, но по-своему уютной хрущёвке, где каждый предмет напоминал о прожитых годах. Облупившаяся краска на стенах, пожелтевшие фотографии на старой полке, чуть слышный скрип деревянных половиц — всё это создавало атмосферу прошлого, которое не отпускало. После смерти жены Ларисы его жизнь будто застыла во времени. Он резко сдал: перестал следить за собой, ел урывками, а чаще и вовсе забывал поесть. Часами мог просидеть у окна, наблюдая, как ветер гоняет сухую пыль по пустынному двору, где давно уже не играли дети и не гуляли молодые пары...