Раббит

Итак, я всегда знал дом своих бабушки и дедушки как свои пять пальцев. Я ходил туда каждые выходные с самого детства, играл со своими двоюродными братьями и сестрами, ел потрясающую бабушкину еду и слушал старые дедушкины истории. Но всегда была одна вещь, которая казалась мне странной: в одной из комнат была странно заперта дверь. Никто никогда не говорил об этом. Никогда. Это не упоминалось вскользь, и никто никогда не поднимал эту тему. Годами я просто считал, что это что-то вроде кладовки, и не придавал этому особого значения. Перенесёмся в прошлый месяц. Бабушка говорила о продаже дома, и я решил, что пока буду там, устрою небольшую генеральную уборку...

Ещё в колледже мы с друзьями решили взять правосудие в свои руки. Один из членов моей семьи подвергся сексуальному насилию со стороны одного подонка, и когда мы узнали, где он работал — в ресторане в двух часах езды от нас, — мы поняли, что нужно делать. План был прост: заманить его в туалет под предлогом того, что мой приятель “заболел”, а затем заняться делами. Итак, мы доехали до места, припарковались снаружи и зашли внутрь, как обычные клиенты. Один из нас разыграл это, притворившись, что его вот-вот вырвет и ему нужна помощь. Но каким-то образом этот парень раскусил нас. Вместо того, чтобы войти одному, он привел с собой четырех своих коллег...

Это была одна из тех ночей, когда город казался живым — мерцали неоновые огни, дождь тихо постукивал по тротуару, а воздух наполнял отдаленный гул уличного движения. Я шла домой после поздней смены на работе, мой разум гудел от обычной смеси усталости и неугомонной энергии. И тогда я увидела его. Он сидел на скамейке под уличным фонарём, старик с обветренным лицом и глазами, в которых, казалось, таилась тысяча историй. Моё внимание привлекло не только его присутствие, но и то, как он смотрел на меня, словно ждал меня. — Вы опоздали, — сказал он спокойным, но твёрдым голосом. Я остановилась как вкопанная и огляделась, чтобы убедиться, что он обращается ко мне...

Я никогда бы не подумал, что окажусь в такой ситуации. Мы с Лизой были вместе год, и все между нами казалось замечательным — прочное общение, захватывающие свидания и интимная связь, которая казалась естественной. Но однажды вечером она заговорила о том, что полностью разрушило мое представление о наших отношениях. Она хотела заняться с cекcoм втроём. Поначалу эта идея не показалась мне слишком шокирующей — люди экспериментируют, и фантазии — это нормально. Но потом она рассказала то, от чего у меня скрутило живот. Третьим человеком, которого она имела в виду, был не незнакомец и не друг — это был мой брат...

Я переехала в тихий пригородный район шесть месяцев назад, надеясь начать всё с чистого листа после тяжёлого расставания. Поначалу всё было нормально: дружелюбные соседи, идеально подстриженные газоны и изредка лающая собака. Но потом я познакомилась с мистером Грейсоном, пожилым мужчиной, живущим по соседству, и его собакой Максом. Макс — немецкая овчарка, и с того момента, как я впервые его увидела, я почувствовала, что с ним что-то не так. Он не лает, как другие собаки. Вместо этого он просто смотрит, пилит своим взглядом. Это не обычный любопытный или защитный взгляд, которого ожидаешь от собаки...

Двенадцать лет назад я был стажёром в очень крупной и известной организации в Нью-Йорке. Это было престижное место, привлекавшее стажёров со всего мира — умных, амбициозных и интересных людей. В то время я состоял в отношениях на расстоянии со своей тогдашней девушкой (которая сейчас моя жена и мать наших двоих детей). Среди других стажёров была одна девушка, с которой я очень хорошо ладил. У нас были прекрасные платонические отношения — мы вместе обедали, болтали о жизни, книгах и наших стремлениях. Никакого флирта (по крайней мере, с моей стороны) не было, только то, что я считал настоящей дружбой...

Это немного диковато, но мы начинаем. Я (25 лет, мужчина) раньше работал в компании среднего размера на административной должности. Моя начальница, Карен (40 лет, женщина), была примером самовлюблённости. Она любила контролировать всё до мелочей, присваивать себе заслуги других и закатывать истерики, если что-то шло не по её плану. Сначала я думал, что она просто вредная, но всё изменилось, когда она начала отпускать неуместные комментарии по поводу моей внешности. Она говорила что-то вроде: «Ты хорошо убираешься» или «Приятно, что здесь есть на что посмотреть». Я отмахивался от этого как от неуклюжих попыток пошутить, но потом всё стало серьёзнее...

Я узнала, что мои родители использовали моё имя, чтобы брать кредиты, — и оставили меня расплачиваться. Всё началось со звонка из моего банка. «Здравствуйте, это просто вежливое напоминание о том, что у вас просрочен платёж по потребительскому кредиту», — сказал голос на другом конце провода. Я нахмурилась и крепче сжала телефон. «Кажется, вы ошиблись номером. У меня нет потребительского кредита». Повисла пауза. «Это счёт на ваше имя. Вы не Анна Рейнольдс?» У меня внутри всё сжалось. «Да, это я, но я никогда не брала кредит». Представитель замялся, прежде чем продолжить. «Этот счёт был открыт два года назад...

1. К нам в офис приехала клиентка из двух штатов. Я никогда не встречался с ней лично, но мы работали друг с другом уже пару лет, так что к этому моменту мы уже успели пообщаться. Она упомянула, что никогда не была в моем штате. Итак, она здесь, мы занимаемся своими рабочими делами. Мы с боссом приглашаем ее на обед. По дороге клиентка начала рассказывать о своем хорошем друге, с которым она раньше встречалась, но теперь мы просто друзья. Упомянула, что он из нашего района, но не уверена, откуда именно. Пока мы болтали, она упомянула, что у него была трагедия, когда его мать застрелила его отца...