Колодня. Быль и небыль о нечисти из глубинки.

Скарбник колдуну при жизни, что козлу третий рог - толку от него, говорят, мало. Но знающий лиходей скарбника своего привечает и заранее задобрить пытается. Живой пока. А все потому, что скарбникова задача - беречь хозяином при жизни добытое. Сокровища али книги тайные - всё, что нечистым путем было нажито, вместе с душой колдовской к скарбнику уходит. Никому до злата проклятого или до тайн знахарских теперь не добраться - А коли вернется лиходей-колдун с того света, скарбник покорно пасть распахнет, мол, бери хозяин! Есть в деревне нашей история одна...

Хованец. Добыть его трудно, зато уж ежели добыть, так хозяину послужит другим на зависть. Говорят люди, хованцем может стать нерожденный младенец, разрешенный до срока, о коем мать никому не скажет. Семь лет будет он бродить по земле, прося покрестить его, а коли никто не поможет - будет хованец готов к своей гадкой службе. Хозяин же его должен от всего святого отречься, молчать, звона колокольного не слышать, и вынашивать хованца под мышкой - в яйце черной курицы или в спорыше - то ли семь дней, а то ли и все сорок...

Икотка - нечисть до того неприятная, что и писать о ней силы нету. Заводится не для собственной выгоды, а исключительно, чтобы добрым людям гадости творить. Вот такую икотку подошлет ведьма бабе соседской, так та одуреет в миг. Вон, по деревне носится, икает да свое-чужое несет. А колдунья рада: вернутся икотки, она их, как дитяток, собой подкармливает. И до того их связь прочна, что, коли икотке навредить, так и сама ведьма в миг муки икотовы почует. А еще говорят, коли прижилась в ком икота, с тем дело особое - того икотником зовут...

От того все кошек черных и боятся, что больно на коргоруш похожи. Увидал кто такую в своем дворе - сразу и дверь на засов, и крест над косяком. А все потому, что у знающей ведьмы коргоруша верный друг и советник. И на посылках у нее, и в добытчиках - свое несет, чужое тянет. А уж коли нечисть домовая расшалилась, коргоруша в миг утихомирит, да бесенятам малым работу придумает. Ведун бывалый оттого коргорушу своего и привечает, что знает: слуга слугой, да у этого беса норов есть. То ли порода кошачья, то ли скверный больно, может корогоруша и свои порядки наводить начать...

С курдушами, говорят, договор вести не надо. Только душу нечистому заложил, как вот тебе - курдушата в помощь в делах мерзких и помыслах подлых. Коли скотину кому беленой отравить или иглу ржавую под дверь спрятать - курдуши тут как тут. Глазу простому не видимы, снуют по деревне - пакости творят да порчельнику собирают, что велит. А как надумает ведьма через лес пуститься - так прямиком на курдушах и едет. Коли расшумятся бесы да решит колдун от таких надоедцев избавиться, на палку усадит, да оставит промеж двух дорог...

Коих больше всего около порчельника каждого - так это мелюзги работной, с коми он договор завел. Бесов этих по-разному величали: просто “народцем”, кто шишковатыми, кто шутиками, кто кузутиками, - всех и сразу, ни роду, ни племени не различая. А вот только в наших краях каждого по имени знали, а кузутика - особенно. И правда, скажу, этого ни с кем не спутаешь. Мелкие гадости творить мастак. Отравил собаку соседскую, - вернулся, дай, мол, хозяин, еще работы, а не то за тебя возьмусь! Коли завел...

Ото всякой напасти укрыться можно: коли снаружи стучит - на засов, коли в подполе поселилась - в красном углу. Потому и страшнее те, кто промеж людей живет, да с ними совет водит, те, что ближе да не только ко двору - а к сердцу человечьему. Говорят, издревле в наших краях колдуны да порчельники селились. Мол, у них чем к Дну поближе, тем силы их черной побольше. Вот и ставили избы свои в лесах окрест, а кто-то и прямо посреди деревни поселялся. А бывало и так: баба бабой, да проснулась среди...

Как она звалась прежде, нигде не написано. Видать, так давно прозвали её новым именем, что иного и не упомнит никто. А ведь было оно, имя это. Рассказывают, что жили здесь прежде люди как люди. Хлеб растили, рыбу ловили да репу варили. В ладу с лесом да полем жили. Вот и думай. Может “Реповка”, может “Хлебороды”. Так вот жила в этой деревне одна бабка. А был у бабки той сын, юродивый. Добрый такой, светлый, ходит по деревне ребячится, с козами играет, да сам ни словечка по-человечьи и не ведает...