Сердечные истории

Предыдущие части: Завещание было официально оформлено у нотариуса уже две недели назад. Я никому об этом не сказала. Квартира по-прежнему принадлежала мне, но после моей смерти она должна будет перейти к Ольге и Лиле — поровну. Лизу я не указала. Не из злости. Просто потому, что право быть рядом она отдала другим. Я знала, что она это не примет, но теперь я была уверена: это справедливо. Потому что любовь доказывается не обещаниями, а поступками. Лиза пришла без предупреждения — как в прошлый раз...

Предыдущие части: Ольга узнала у классной руководительницы что она уже давно ушла — и замерла прямо посреди фразы, почти выронив телефон. Она ничего не сказала. Просто схватила куртку и выскочила из дома, даже не успев переобуться. Я попыталась подняться, но она остановила меня у двери: — Анна Павловна, пожалуйста… оставайтесь. Я её найду. Обещаю. Я осталась стоять у порога и смотрела, как она убегает — с побелевшим лицом, с безумным взглядом, будто у неё вырвали часть жизни. Сердце у меня сжалось так, что дышать стало трудно...

Предыдущая часть: Следующие две недели стали главой моей жизни, которую я никогда не забуду. Спокойной, честной, поучительной. После операции температура держалась почти неделю — невысокая, но изматывающая. Слабость была такая, что я не могла подняться даже с постели без посторонней помощи. Врачи решили не торопиться с выпиской, дать мне восстановиться под наблюдением. Как я и ожидала, Лиза и Николай почти не появлялись. Им всегда было некогда. У них были свои дела, важные встречи, планы. Они были слишком заняты, чтобы просто быть рядом...

Я пролежала в больнице уже почти неделю, прикованная к койке в городской клинической больнице, и всё это время от моей родной дочери Лизы — да и от её мужа Николая — не было ни звонка, ни весточки. Они словно испарились — такие занятые, будто у них каждый день сдача годового отчёта и переезд одновременно, и, по-видимому, настолько поглощены своими делами, что не находят ни времени, ни желания даже позвонить, не говоря уже о том, чтобы приехать. Ирония судьбы заключалась в том, что каждый день рядом со мной была вовсе не дочь, а Ольга — вдова моего покойного сына Дениса...

Предыдущие части: В тот вечер, уже дома, я переоделась в уютную домашнюю одежду, поставила чайник и налила в тазик горячей воды чтобы сделать ванночку для ног. Пар поднимался лёгкими завитками. Квартира снова стала моим местом — тихим, надёжным, настоящим. Телефон завибрировал. Сообщение от Лёни. Только две строчки: «Мам… прости. Я знаю, Милана перегнула. Ты не заслужила всего этого.» Я смотрела на экран и медленно положила телефон на стол. Да, извинения — это приятно. Но иногда они приходят слишком поздно и слишком холодно...

Предыдущие части: Дни потекли иначе. Тихо, без лишнего напряжения. Утром я гуляла по парку, болтала с соседками про внуков, про урожай. Днём поливала цветы, подставляя руки солнцу. А вечером — включала телевизор фоном и засыпала впервые за долгое время без тревог, без тяжёлых мыслей, без того липкого чувства, что я снова не там, где нужна. Это спокойствие я не выдавила из себя. Оно пришло само — как тугой узел, который вдруг сам распустился. Я уже несколько дней наслаждалась новым покоем. Он был особенным — не бурным, не восторженным, а… ровным, ясным, как прохладное утро после душной ночи...

Предыдущая часть: Не сказав ни слова, она прошла в комнату, словно срываясь, нажала на кнопку. Кондиционер замолк. Поток прохлады исчез. В комнату тут же хлынул жаркий, густой воздух, как будто кто-то выдернул у меня из груди последний глоток свежего воздуха. Я осталась сидеть, обнимая Сашу, ошарашенная, не веря, что это происходит всерьёз. И тут она заговорила. Громко, резко, с упрёком, который не оставлял сомнений: — Вы включили кондиционер? Я же просила не включать! Мы стараемся не пользоваться им — Саше может быть вреден кондиционер, и я не хочу, чтобы его баловали, кроме того это недёшево...

Пока я щурилась сквозь очки для чтения, стараясь разглядеть, прижились ли те герани, что я недавно пересадила на балконе, на кухонном столе завибрировал телефон. Экран загорелся знакомым именем — Лёня, а рядом, как всегда, — его фотография с малышом Сашей на руках, оба улыбаются так широко, что казалось, будто солнце само пролилось в мою тихую, одинокую комнату. Сердце у меня сжалось от нежности — как всегда, когда я вижу их вдвоём. Я отложила маленькую лопатку, вытерла руки о фартук и сразу же ответила...

Предыдущие части: Дни сменялись неделями. «Нова Билд» преобразовывалась на глазах. Новые проекты, современные технологии, инициативная команда — всё, о чём мечтал Павел Алексеевич, становилось реальностью. Роман с головой ушёл в работу. Его отдел показывал лучшие результаты. Сам он стал другим — собранным, ответственным. Людмила Степановна неожиданно отозвала иск. Вероятно, поняла бессмысленность сопротивления. Теперь она время от времени приходила в офис и наблюдала за переменами молча, сдержанно, но внимательно...

Предыдущие части: Утро началось неожиданно. В приёмной её уже ожидала группа молодых специалистов — глаза горели, в руках презентации. — Мы давно хотели представить эти идеи, — с воодушевлением начал Пётр, один из молодых инженеров. — Но раньше нас особо не слушали… Ольга просмотрела материалы. Идеи действительно были свежими и сильными. — Готовьте расчёты. Соберём рабочую группу, — сказала она, улыбаясь. — Теперь вас услышат. Сразу после этого появился Роман. В руках у него была папка с документами, лицо сосредоточенное и уставшее — будто он не спал всю ночь...

Предыдущая часть: Кабинет Павла Алексеевича встретил её всё тем же запахом кожи и дерева. Всё осталось, как при нём: массивный стол у окна, стеллажи с книгами вдоль стен, глубокие кресла для посетителей. Только фотографий на столе не было — их, похоже, убрала Людмила Степановна. Ольга подошла к сейфу, скрытому за картиной. Пальцы дрожали, когда она набирала код. Замок щёлкнул. Внутри — толстая папка и ещё один конверт. Внутри конверта — фотография: она и Павел Алексеевич на одном из корпоративных мероприятий...

В то утро Ольга проснулась с тяжестью на сердце, словно что-то невидимое давило на грудь. Она долго лежала, не отрывая взгляда от потолка, пытаясь понять, откуда взялась эта тревога, такая необъяснимая и глухая, как предчувствие беды. Неделю назад она получила официальное письмо от нотариуса — сухое уведомление с приглашением явиться на оглашение завещания её бывшего свёкра, Павла Алексеевича Дьяков. Даже после развода с Романом, сыном Павла, он не отвернулся от неё — напротив, продолжал звонить,...