IRAiDA

Хорошо помню свой первый очерк. Мне было шестнадцать, я только закончила школу и с подружкой пошла искать подработку. Из тех, где не требовалось опыта, была вакансия рекламного агента. На собеседовании нас спросили, что мы умеем. Я почему-то сказала, что умею писать, хотя это никак не касалось места, на которое мы претендовали. Тем не менее, мне дали пробное задании, а потом пригласили к внештатной работе. В первый раз попросили сделать социальный текст про одного мужчину и дали адрес. Откровенно говоря, к тому, что перестало перед глазами, я была совершенно не готова. Тесная квартирка, единственная комната которой была перегорожена старым полинялым шкафом. За шкафом в застиранных простынях лежал совершенно высохший мужчина с темными волосами и пронзительными черными глазами. Он был красив особой одухотворённой красотой, которая свойственна тем, кто много страдает. Нижняя часть его тела была парализована и он практически не двигался. В комнате стоял удушливый запах болезни, нищеты и одиночества. Мужчина был не стар - ему было 33 года и он ещё на что-то надеялся. Моя задача состояла в том, чтобы донести до читателей еженедельника его печальную историю. Мне подставили скрипучий, шатающийся стул и я начала задавать вопросы. Должна сказать, к интервью я совсем не готовилась, потому что просто не знала, что готовиться надо. Помню свои ощущения - чувство жесточайшей неловкости, что вот она я, молодая, красивая, здоровая и рядом этот отчаявшийся больной человек. Мне кажется, увидев меня он совершенно расстроился - ну что может понимать в жизни совсем юная девчонка в коротком цветастом сарафанчике с накудрявленными волосами и блестючей помадой на губах? Наверное, ему показалось, что от моей статьи толку не будет. Но меня так потрясла его несчастливая судьба. Не помню, чего он добивался - денег ли на лечение или наказания виновных в его инвалидности, но то, что я душу вложила в его историю- это факт. Очерк вышел на первой странице и имел отклик по стороны читателей. Видимо, вдохновившись моим успешным дебютом, меня потом послали к тетке, которой трамваем перерезало ноги....

Про ухо, жену и шесток. Подруга Маша врач. Однажды ей принесли в полиэтиленовом мешочке ухо. Оно было свежим, но изрядно пожеванным. Хозяином уха оказался средних лет мужчина в залитой кровью мятой белой рубашке и с ошалевшим лицом. Он зажимал рукой дыру в голове и слабо, но настойчиво требовал вернуть все на место. Маша сомневалась, ибо риск отторжения был слишком велик. Потом пациент лежал на операционном столе, а Маша с трудом сшивала ошметки разодранной бесформенной плоти. После операции выяснилось следующее. Мужчина был чиновником, немножко даже начальником и, как полагается, - со значительным ощущением собственной важности и некоторого превосходства. И была у него жена, с которой, незадолго до описываемых событий он поругался. Надо было где-то перекантоваться и оказался он по какому-то нелепому недоразумению в общаге. Снял комнатку и стал пережидать семейную бурю. А рядом обычные люди жили свои будни, периодически разбавляя их веселыми алкогольными красками. В один поздний вечер, уставший после тяжких чиновничьих забот, мужчина прилег отдохнуть. Но расслабиться никак не получалось - за стеной полным ходом бессовестно шла бойкая шумная гулянка. Будет ли серьезный, руководящий дядя молча взирать на такое безобразие? Вот и наш герой пошел на разборки. Чем уж он там усмирял подвыпивших граждан, какими глаголами и эпитетами взывал к их совести, история умалчивает. Но через какое-то время к нему в комнату постучали. Открыв дверь, он узрел перед собой хлипкого нервного старичка с явно недобрыми намерениями. Без лишних предисловий визитер точным, но не вполне уверенным хуком попытался отправить хозяина в нокаут. Завязалась драка. В пылу борьбы дедуля, исчерпав легальные силовые аргументы, вцепился госслужащему зубами в ухо и натурально отгрыз его до самого корешка. Примчавшиеся к тому времени коридорные соседи разняли буянов и вызвали скорую и полицию. Пенсионера отправили в кутузку, а незадачливого чиновника – к Маше в операционную…. Мораль сей басни: каждый сверчок знай свой шесток. Не место представителю власти, обремененному чувством высокой социальной справедливости и ответственности, в простом человеческом общежитии. Разве что с проверками ходить. Да и с женой ругаться - не стоит. 

Мою косметику постоянно тырят. Причём, все - и малявка, и школьница, и студентка. Купила два дорогущих карандаша - через неделю исчезли, тушь, тени, блеск, пудра (на кой им пудра, свежим и румяным?), лаки и крема - все туда же. Бабушка оправдывает: у них возраст такой.... А у меня тоже, вообще-то.

Эпизод. Заработалась. Вспоминаю, что собирались с утра заниматься любовью. - Ой, мы же сегодня хотели по…эта… Муж моментально: - Поэта? Я поэтов не хочу…. 

Эпизод. Обсуждаем машину друга, который в Турции. Щас на ней ездит Саша. BMW начала 2000-х. сильно потрепанная временем. Саша: - Жрёт много. Двадцать в городе на сто км. Я: - Нафиг такая нужна, старая и прожорливая, Любимый муж не преминул: - Прям как ты... Саша сгладил: - Зато элитная. Спасибо, Саш)

По правде сказать, никакая, на самом деле, я не Ираида. Но муж иногда, желая привлечь мое внимание или, к примеру, чем-то поддеть, называет Ираидой. От этого я бешусь, потому что буква «Д» в этом имени мне категорически не нравится. И вот сегодня утром я подумала, а зачем, собственно, так нервничать? Ведь, если слышать не раздражающую «Д», а по-другому, то получится не «ИраиДа», а «Ира и Да». А против «Да», я ничего не имею) В общем, вы находитесь у Ираиды. Здесь я буду рассказывать, размышлять и спрашивать. Слушать, читать и отвечать. Замирать, восхищаться, заигрывать, злиться и возмущаться. И много чего еще. А вы, конечно - читайте, вдумывайтесь, пробегайте или даже пролистывайте, но возвращайтесь!  Будьте неумолимыми, жесткими, но верными. Вместе мы будем жить-поживать и добра наживать. Короче, как-то так они и познакомились…. Итак, поехали.