Postmodern Philosophy

Руссо описывает быт предков eвропейской цивилизации. В его представлениях, эти люди находились в связи с природой, вели благородную и праведную жизнь. Спустя время начали появляться люди, которые присваивали себе природные блага, утверждая, что они являются их владельцами. За ними признают это право и схожим образом начинают поступать другие. Так разрастаются притязания на земли и собственность. Отсюда возникают конфликты между людьми и самое ужасное их состояние – война всех против всех, подобная той, что описывал Гоббс. Но если у него монарх, приходящий на смену неконтролируемому насилию, предстаёт фигурой положительной, способной направить общество в русло блага, то у Руссо правители, которые получают власть после всеобщей войны в конечном счёте станут деспотами и будут желать лишь споров и конфликтов в обществе, дабы поддерживать своё положение. Присущее рассуждениям Руссо сравнение между народами первобытными (добрыми дикарями) и цивилизацией помогает лучше понять новаторство его пессимистичной мысли. То, что традиционно приписывается достижениям нашего общества становится для Руссо самым горьким ядом, отравляющим благородную сущность человека. Дикари в сознании европейцев XVIII века начали играть роль отличную от той, что им отводило Средневековье. Основным мотивом для христианских обществ было божественное откровение и признание за человеком необходимости следовать божьим заповедям. Иноверие воспринималось как то, что необходимо искоренить. Мышление Просвещения, описывающие изменения в мире природными процессами, а не божьим промыслом, обращается к образу дикаря уже в совершенно другой манере. Появляется взгляд, что дикарь — незаражённый, чистый человек, который максимально близок к истинам мира, который находится в гармонии с ними.

«На одного умного полагается тысяча глупых, и на одно умное слово приходится 1000 глупых, и эта тысяча заглушает, и потому так туго подвигаются города и деревни. Большинство, масса всегда останется глупой, всегда она будет заглушать; умный пусть бросит надежду воспитать и возвысить ее до себя; пусть лучше призовет на помощь материальную силу, пусть строит железные дороги, телеграфы, телефоны — и с этим он победит и подвинет вперед жизнь». Антон Павлович Чехов

Независимость от общественного мнения есть первое условие совершения чего-либо великого и разумного. Георг Вильгельм Фридрих Гегель

Развлекаться всегда означает не думать, забыть о страдании, даже находясь перед его лицом. В его основе лежит бессилие. На самом деле удовольствие – это бегство, но не бегство, как принято думать, от ужасной реальности, а бегство от малейшей мысли о противостоянии ей. Свобода, которую обещает нам развлечение, – это свобода от раздумий, которые могли бы вылиться в возражения. Теодор Адорно «Культурная индустрия»

Представьте себе такую сцену: три или четыре сотни человек, не знакомых друг с другом, разбиваются на пары и задают друг другу один-единственный вопрос: "Чего ты хочешь?" – повторяя его снова и снова. Что может быть проще? Один невинный вопрос и ответ на него. И, тем не менее, раз за разом я наблюдал, как это групповое упражнение вызывает неожиданно сильные чувства. Временами комната просто содрогается от эмоций. Мужчины и женщины – а это вовсе не отчаявшиеся и несчастные, а благополучные, уверенные в себе, хорошо одетые люди, которые выглядят удачливыми и преуспевающими, – бывают потрясены до глубины души. Они обращаются к тем, кого навсегда потеряли – умершим или бросившим их родителям, супругам, детям, друзьям: "Я хочу увидеть тебя снова"; "Я хочу, чтобы ты любил меня"; "Я хочу, чтобы ты знал, как я люблю тебя и как раскаиваюсь в том, что никогда не говорил тебе об этом"; "Я хочу, чтобы ты вернулся, – я так одинок!"; "Я хочу иметь детство, которого у меня никогда не было"; "Я хочу снова стать молодым и здоровым. Я хочу, чтобы меня любили и уважали. Я хочу, чтобы моя жизнь имела смысл. Я хочу чего-то добиться. Я хочу быть важным и значительным, чтобы обо мне помнили". Так много желаний. Так много тоски. И так много боли, обычно поверхностной, и лишь минутами по-настоящему глубокой. Боль судьбы. Боль существования. Боль, которая всегда с нами, которая постоянно прячется за поверхностью жизни и которую так легко ощутить. Множество событий: простое групповое упражнение, несколько минут глубокого размышления, произведение искусства, проповедь, личностный кризис или утрата – все напоминает нам о том, что наши самые сокровенные желания никогда не исполнятся: желание быть молодым, остановить старость, вернуть ушедших, мечты о вечной любви, абсолютной безопасности, неуязвимости, славе, о самом бессмертии. Ирвин Ялом

Ты не можешь никого удивить своей быстротой сообразительностью. Пусть так. Но есть многое другое, относительно чего ты не можешь сказать: «Я не рождён для этого». Проявляй же свойства, которые всецело зависят от тебя: чистосердечие, серьёзность, выносливость, пренебрежение к наслаждениям, довольство своей судьбой, умеренность в потребностях, благожелательность, свободу, скромность, отсутствия пустословия и высокомерия. Знаешь ли ты, что ещё во многом мог бы проявить себя, не ссылаясь на природную неспособность, и всё же добровольно остаёшься на прежнем уровне? Или же к тому, чтобы роптать, жадничать, льстить, во всём винить своё жалкое тело, потворствовать ему, превозноситься и испытывать подобные душевные волнения, также принуждает тебя отсутствие способностей? Нет, клянусь богами, нет! Напротив, ты давно бы мог отделаться от всего этого. Если же ты действительно признаёшь в себе недостаточную быстроту понимания и сообразительности, то этот недостаток следует уничтожить упражнением, а не потворствовать своей лени, махнув на всё рукой. Марк Аврелий

Какими средствами могу я пристыдить людей, родившихся и выросших без понятия о чести? Почему они должны меня уважать, когда они меня не знают? Какими богами и святыми заставлю я их клясться — теми, которых они чтут, или теми, над которыми кощунствуют? Не знаю, кого они чтут, но кощунствуют они над всеми. Можно ли вообще верить клятвам, данным перед существом, над которым они издеваются? Как могут они, глумясь над Богом, уважать людей? Никколо Макиавелли (1469—1527) — итальянский (флорентийский) мыслитель, философ, писатель, политик.

Неупокоенность современного человека. — Чем дальше на запад, тем все сильнее современная непоседливость, и американцам обитатели Европы в целом представляются лежебоками и сластолюбцами, а ведь те и сами жужжат роями, словно пчелы и осы. Эта непоседливость растет так быстро, что плоды высшей культуры уже не успевают созреть; кажется, будто времена года стали сменять друг друга слишком скоро. Из-за нехватки покоя наша цивилизация выкипает в новое варварство. Еще ни в одну эпоху люди активные, то есть неупокоенные, не имели такого большого веса. Поэтому одной из необходимых поправок, которые надо внести в характер человечества, будет очень серьезное усиление его созерцательных качеств. Ведь уже каждый отдельный человек, в уме и душе которого царят покой и неизменность, имеет право думать о себе, что обладает не только хорошим темпераментом, но и общеполезной добродетелью, а храня эту добродетель, даже выполняет более высокую задачу. Фридрих Ницше "Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов. Том первый"

Чтобы узнать, кто властвует над вами, просто выясните, кого вам не позволено критиковать. Вольтер

Побочный результат. — Кто всерьез хочет стать свободным, утратит при этом заодно и склонность к заблуждениям и порокам без всякого принуждения; даже раздражение и досада будут одолевать его все реже. Ведь его воля ни к чему не стремится настойчивей, чем к познанию и ведущим к нему путям, иными словами: к устойчивому состоянию, в котором он познает наиболее эффективно. Фридрих Ницше "Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов. Том первый"

Глупо жить в этом мире, подобном сновидению, каждый день встречаться с неприятностями и делать только то, что тебе не нравится. Юкио Мисима