Do you like what you see?

Дверь позади закрылась бесшумно, но с финальным оттенком, будто ставила точку в предложении, которое Ева не успела дочитать. Охранники шагнули вперёд синхронно — на долю секунды раньше, чем она сама подумала сделать шаг. Их лица были скрыты под сферическими шлемами, от которых отскакивал свет. Отсутствие зрачков. Отсутствие дыхания. Лишь голографические номера, вспыхивающие на левом плече при приближении. Один из них указал вперёд — без слов. Ева пошла, чувствуя за спиной металлический шаг: ритмичное, почти музыкальное движение механизма сопровождения...

Отец не вернулся. Красный светокруг браслета на руке Евы вспыхивал и вибрировал всё настойчивей, как предупреждение и обвинение сразу. Система беспощадно отмечала: «Психоэмоциональный уровень критичен. Рекомендуется неотложный переход в капсулу сна». Она пыталась просто дышать глубже, но от напряжения в груди казалось, что воздух становится тягучим, будто слой пыли на стенах, а мысли — обрывками ленты тревоги. В анклаве любые попытки заглушить боль запрещены — алкоголь под абсолютным запретом, попытка достать — сразу категория деструктивного поведения...

В тусклом освещении технического отсека тени от порогового света ложились густыми полосами на пол и панели. Металл отдавал сыростью и пылью, будто сам воздух здесь был тяжелее, чем в любом другом месте купола. Ева слышала своё дыхание — слишком частое, слишком громкое — даже сквозь слабый гул работающих агрегатов. Мира стояла чуть левее, у панели — напряжённая, возвращённая к обычной сосредоточенности. По стойке терминала Клеменс провёл рукой. Лицо его было мраморным, точным, взгляд — острым и холодным...

Каждое утро начиналось одинаково — и потому тревожно, что сегодня всё чувствовалось иначе. Её роль — инженер-диагност. Ева отвечала за первичный обход и калибровку энергощитов и клапанов водоснабжения в западном секторе. Обычный маршрут Евы к инженерному блоку стал слишком ярко ощутим: шаги гулко отдавались по пустому коридору, охранные датчики мигали словно чаще, а за привычным холодом порядка проступало что-то неясное. Внутри неё таилась непривычная острота негодования после разговора с отцом:...

Тусклый свет синтетического рассвета медленно заползал в капсульную комнату через фильтрованное стекло. Ева проснулась не от сигнала браслета, а от собственного сердцебиения — такой мелочи не хватало для тревоги, но хватало для того, чтобы помнить: каждый её день начинается одинаково. Встроенный интерфейс мгновенно ожил. — Доброе утро, Ева. Ваше состояние: стабильно. Сегодня — цикл «поддержания». Завтрак доставлен, маршрут утверждён. Она закрыла глаза — будто надеялась задержать мгновение между сном и очередным автоматизированным днём...