Анна Сохрина

(круглый стол психолога Александра Файна и писательницы Анны Сохриной) Имя Александра Файна, психолога, специалиста по молодежным и подростковым проблемам было мне известно еще по Петербургу. К Файну часто обращались журналисты, пишущие о молодежи, документалисты. Его знали, к его мнению прислушивались, можно сказать, что в определенном кругу он был по-своему знаменит. Здесь, в Берлине, он остался верен себе — возится с подростками, занимается проблемами андеграунда, консультирует. Здесь мы...

Самое трудное в эмиграции — это чужой язык. Едва ступив на чистенький немецкий перрон или мраморный, сверкающий пол аэровокзала, ты с ужасом констатируешь две вещи: первое — ты стал глухонемым, и второе — не можешь узнать у окружающих простейшие вещи: где взять тележку для багажа, как пройти к трамваю, какими монетами можно позвонить? — Да спроси же наконец! — толкнет в бок кто-то из домочадцев. — Да? И на каком языке? Следующий день не приносит желаемого облегчения, напротив. С участившимся...

По иронии судьбы всю предыдущую неделю я просидела на редакционном телефоне, задавая читателям один и тот же набивший оскомину вопрос: — Была ли в вашей жизни история, больше похожая на сказку? Шла подготовка новогоднего номера «ЗОЛУШКА». — Какие сказки! — восклицали читатели газеты, в основном собратья эмигранты. — Работы нет, языка не знаем, социала хватает только на неделю. И тут вы со своими глупостями. — Но ведь Новый год,— уныло возражала я,— хочется чего-то волшебного. — Хотеть-то хочется, — раздавалось с другого конца трубки...

По пляжу у самой кромки воды ходил задумчивый верблюд в наморднике. «А намордник зачем? — спросила дочь. — Чтоб не плевался?» От той поездки в Израиль остались глянцевые фотографии, где мы с Машкой стоим измазанные целебной грязью Мертвого моря (ах какой становится кожа от той грязи — как у девочки!) и хохочем в затвор фотообъектива. И стопка записей на случайных клочках бумаги, салфетках из кафе, страничках, криво вырванных из блокнота. Разобрать и перечитать их просто не доходили руки, все вылилось в устные рассказы сразу по приезде. Такое бывает. Давно заметила: не записанное по свежим...

Тихая, почти идиллическая жизнь нашего садоводства была нарушена ужасным происшествием... Вернее, скандалом или, если быть честным до конца — дракой. Причем, дракой одного из членов «русской секции» Яши Френкеля с Зигфридом Штольцом, председателем садоводства, и вдобавок бывшим полицейским комиссаром. Словом, скандал, позор и все такое прочее... Но все по порядку. Все случилось 9-го мая, в замечательный день Победы русских над фашистской Германией, праздник, без преувеличения, свято чтимый любым нашим человеком. Я думаю, что эта дата во многом определила дальнейшую последовательность и стилистику событий...

— Я номер его телефона из записной книжки вычеркнула, — говорит Люська, — чтоб ни цифирьки... — Из себя надо вычеркнуть. — Из себя... — соглашается Люська. — По живому. «Прибежала тут коза, растопырила глаза», — поет Оленька. Она прыгает на одной ноге и смеется. — Во-во, и я глаза растопырила, вот и осталась у разбитого корыта, — говорит Люська. Она моет посуду, склонившись над раковиной. Волосы ее растрепались и свешиваются на лоб темными, некрасивыми сосульками. — У разбитой раковины, — усмехается Рита. — Никак водопроводчика не соберусь вызвать, — машет рукой Люська. — Мужика в доме нет — одно слово...

И еще один год прошел... И еще год. Время летит сейчас так быстро. Это не то, что раньше, когда за день успевал переделать сто дел. А теперь что, встал — лег, встал — лег, с Новым годом! И опять Ханука1. И опять зажигают свечи. А под их свет так хочется чего-нибудь теплого, доброго, хорошего... Чтоб душа развернулась, запела, воспряла, как когда-то в далекой молодости, чтоб хотелось смеяться звонко, от всего сердца... Под новый год всем хочется того, чего нам всем так остро не хватает, что в дефиците всегда, — положительных эмоций. Сказать, что в здешней жизни их стало больше, увы, не могу...

Алка была существом в высшей степени экзотическим и импульсивным. Одно слово — художница! Когда она плыла в своем экстравагантном оперении на какой-нибудь вечеринке, при этом грациозно выгибая свою лебединую шейку и покачивая бедром, все мужчины готовы были подписать для нее свои денежные чеки, ну минимум на тысячу долларов. И Алка этим пользовалась. Вот уже несколько лет она была замужем за одним средней руки немцем, который открыл Алке небольшую галерейку. Галерейка довольно вяло функционировала. На раскрутку требовались деньги и еще раз деньги. А тут Алкина старая подруга позвонила из...

Полюбите себя, пожалуйста... Дорогие мои, мы уже в том возрасте, когда начинаешь понимать, что к мужчинам надо относиться, как к капризным, плохо управляемым и упрямым детям. Ежесекундно нуждающимся в ласке, поддержке и одобрении. Лучше не реже чем три раза в день подходить к нему, гладить голову, спину, животик и говорить: «Сема, Саша, Миша (список имен можно по желанию продолжить) хороший...» Итак, ключевое слово запомнили — «ты мой хороший». Тогда мужчина становится почти ручным и необременительным в управлении. Второй слоган, которому мы должны научить наших подрастающих дочерей и младших...

На днях я зашла к своей соседке Сонечке и застала ее страшно взволнованной. Ее семнадцатилетний сын Димка надумал делать обрезание. — Зачем тебе это?! — восклицала Сонечка и театрально всплескивала руками. — Тебе мало фамилии Рабинович? Насупившийся долговязый Димка сидел в углу на диване. — В таком возрасте! — с ужасом восклицала Соня. — Так если мои умные родители не догадались сделать его на восьмой день... — О чем ты говоришь! — взвивалась Соня. — Да ты представляешь, в какое время мы жили! Твой папа работал в режимном институте. Какое обрезание! Да мы бы мгновенно вылетели со всех работ, если бы только вошли в синагогу...

Галка лежала на тельавивском пляже в полном одиночестве. Греясь под уже по-апрельски жаркими лучами израильского солнца, она впервые за несколько прошедших лет была абсолютно спокойна и счастлива. Эта поездка на конференцию выпала ей случайно, как нежданный, но пришедшийся очень кстати подарок. Она напечатала в одной из русскоязычных газет статью о проблемах приезжающих в Германию еврейских эмигрантов и сразу влетела в водоворот ожесточенной дискуссии. «Наша эмиграция попала здесь в своеобразную психологическую ловушку, — написала она. — С одной стороны, сытая благополучная страна с ее...

«Кто возьмет билетов пачку — тот получит водокачку!» Почему-то монументальная Нона Мордюкова в роли непререкаемой управдомши-самодура в знаменитой комедии вспоминается мне всякий раз, когда я рассказываю друзьям эту историю. — Да, запиши ты ее наконец! Это такой забавный слепок того улетевшего времени, поучительного отрезка нашей новейшей истории... И я послушалась, записала. ...Дача нам досталась по случаю и довольно дешево. Если учесть, что находилась она в Орехово, чудесном зеленоозерном пригороде Питера, в садоводстве обкома партии, то цена ее, конечно, была копеечной. Я купила участок у многодетной матери в самом начале перестройки...