Архив кошачьих похождений

Прекрасное утро. Наше с тобой последнее. Взять в руки телефон дрожащими пальцами на самом деле очень трудно, как бы и не казалось простым действием с первого раза. Руки впервые дрожат так сильно, что я напоминаю сама себе старого алкоголика, рассыпающегося на части. Жаль, что я не алкоголик.  Лучше бы это было причиной, потому что алкоголизм люди научились лечить — кодировки там разные, тренинги, хрен его знает, что еще помогает, а вот от любви ничего не помогает — алкоголь разве что. Смеюсь...

− Эта тварь мне изменила, я уже еду к тебе, жди, − короткие гудки обрывают связь. Тяжело вздыхаю, в который раз я слышу подобное… Я не знаю, когда это началось. Не помню из-за чего я перестала желать кого-то, кроме тебя. Мой бывший муж, с которым мы прожили три года, постоянно ревновал меня к тебе. И правильно делал.  Мы развелись полгода назад, а ты был так этому счастлив, что меня даже посетила мысль — а не влюблен ли ты в меня сам? Но это было лишь один раз, один пьяный поцелуй.  Давно следует сказать, что раньше у меня была старшая сестра, Катя...

Мне снова пришло письмо от мужчины, с которым я познакомилась на одном семинаре. Я дала ему свой номер домашнего телефона, но он предпочитает общаться письмами, что мне тоже импонирует.  «Александра! Саша! Сашенька! Вы воистину очаровательны. Ваши светлые кудри снятся мне каждую ночь, представляете? Во сне вы вели меня за собой, на вас было белое шелковое платье. Ваши распущенные волосы и открытые плечи… Мне хотелось сжать вас в объятиях и никуда не отпускать. Что же это такое со мной? Болезнь? Помутнение? Нет, Сашенька...

− Артём, тебе хватит, − говорю я, повышая голос, практически крича ему в ухо слова и пытаясь хоть немного перекричать музыку, бьющую по мозгам своей громкостью в клубе.  Как же я ненавижу громкие звуки. Вырываю у него из рук рюмку и выпиваю ее сама, закусывая лимоном. Я настолько пьяна, что практически не чувствую привкуса алкоголя. Вижу, как он бледнеет и оседает на диванчик, прикрывая глаза. Вот же… Придерживаю его — огромного детину — за талию, пытаясь вытащить из-за стола, за которым мы отмечаем мой день рождения...

− Она беременна от меня, и у нас будет ребенок, Санечка, представляешь? Наша с тобой история длится так долго… Но я очень хорошо помню один момент, который никак не стереть из памяти. Уже тридцать лет почти прошло, а помню, как сейчас. Это был февраль, самое начало двухтысячного года, и тебе только-только исполнилось тридцать лет, и Новогодние праздники всегда ассоциировались с твоим днем рождения. Но… Ты никак не мог найти ту самую женщину, и очень хотел детей. Я думала, что ты шутишь, не воспринимала всерьез все твои заявления...

Сейчас, когда я это вспоминаю, хочется дать самой себе звонкую пощечину. Но давайте по порядку, друзья. Это случилось со мной в юном возрасте, когда я была ученицей восьмого класса. Мне было пятнадцать лет, и я была по уши влюблена в старшеклассника Константина. Мы учились в одной школе, он заканчивал десятый класс, а я как раз восьмой. И могу сказать, что в довольно малочисленной школе он считался парнем мечты. Наверное, все мои одноклассницы смотрели ему в след на переменах, а парни подходили поздороваться и перекинуться парой слов...

Руки дрожат так сильно, что больно дышать. У Ахметовой теперь каждый вдох — сплошная боль. И даже коленка и локти от падения не так жалят, как чужие насмешки.  «Грязная!» «Вафлежница!» Их взгляды, наполнены не сочувствием, а угрозой. Айгуль — сама угроза для их чистоты, любое прикосновение к ней — опасно. Айгуль теперь чумная. Нет. Она опаснее. Чумных хотя бы жалели, а ее не пожалеет никто.  Айгуль час назад приняла душ, но ее кожа чешется так сильно, словно по ней бежит армия муравьев. Может, это от холода, да и плевать, если она замерзнет прямо здесь...

Фильм Солтберн начинает набирать небывалую популярность. Появляются отзывы, обзоры, оценка… Его смотрят все: от подростков до стариков. И их лица во время просмотра варьируются от омерзения до шока.  Я сама посмотрела этот фильм на одном дыхании, и мое лицо явно дергалось во время просмотра нескольких сцен. Но давайте поговорим не о мерзких сценах, набирающих хайп, а о той проблеме, что довольно ярко демонстрирует нам режиссер Солтберна — Эмиральд Феннел. Объективизация мужчин на примере отношений Феликса Каттона и Оливера Квика...