ПОСТРОЧНОЕ ЛЫКО

ЛЕЙБ-МЕДИКУ Гусарского полка ( З.В.) с пожеланием всяческих щедрот и для приободрения духа периодом зимних стуж (в ожидании белых ночей…) От счастья обольюсь слезой я от понимания, что мне дана, как милость, доктор Зоя. И я к вам очень искренне проникся, будучи в неврозе, а может, в чём-то там ещё… Но вряд ли мой диагноз грозен – такое лечится борщом, уютом и теплом домашним (и лучше, чтоб не на войне). Я скорпион и Змей бумажный – и посему себя вдвойне грызу, грызу (и огрызаюсь). А вы балтийскою волной любуетесь, мой доктор Зая, а я почти, как старец Ной, рифмую смыслами по паре и загружаю всех в ковчег...

«… О, жизнь без завтрашнего дня…» А. Ахматова О, жизнь без завтрашнего дня, текущая дождём на милость и урождённая в меня, ты ни на миг не изменилась. И я всё тот же, старше только, а ты всё так же молода. Твоих мгновений счастья толика, едва оттаяв ото льда, мгновенно в небке испарится, росой осядет на лугу (без перспективы повториться). А я с три короба солгу, что счастлив триедино даже: вчера, сегодня и вообще. Чуть Мендельсон, так вдруг адажио – и мусор выношу в плаще… в теперешнем невыносимом...

В косых линейках нервных строк рассвет блуждает календарный, а день, побитый как пророк, молчит, и я с ним солидарный в терпении всего, что есть по промыслу и Провидению. Что заварили, то и съесть. Война, как форма бытия, склоняет тело к соблюдению привычек, может быть, и я прервусь шальной и шалой пулей, осколком, газом, чем ещё… А голова гудит, как улей от мыслей, но ложбины щёк пора разгладить чаем терпким без сахара и крем-брюле… Мы всё всегда привычно стерпим с инфляцией всего в рубле. Здесь нет людей, не слышно мата...