Владислав Лысоголов

Перед началом, скажу пару слов. Это маленькая история, в которой герои вымышленны. Однако, к великому сожалению, в наше время, многие молодые люди как и я, сталкиваются с проблемой устройства на работу по специальности. Как говорят работодатели: «недостаточно опыта», предпочитая взять вместо молодого специалиста, рвущегося "в бой", лысеющего дядю за 40, сменившего не одно рабочее место в поиске "себя". Я никого не призываю и не в коем случае не оскорбляю, это крик души, копившийся во мне очень давно...

Группа пробивалась сквозь последние метры туннеля, отстреливаясь от мутировавших ликвидаторов. Их тела, сросшиеся с техникой, взрывались, разбрызгивая кислотную слизь.   — Прикрываю левый фланг! — Лера бросила дымовую шашку, скрывая их от щупалец, бивших из стен.   Эмили, истекая кровью из раны на руке, тащила Вадима к краю пропасти. Его пистолет с вирусом SR-12 дрожал в руке.   — Он... зовёт меня, — прохрипел Вадим держась за голову. Сердце Корня взревело, и из-под земли вырвались «Стражи» — гигантские существа из сплава плоти и реакторной стали. Их глаза светились зелёным, а рты изрыгали плазму, прожигающую бетон...

Лифт скрипел, как кости древнего зверя. Ржавые стенки были испещрены царапинами —как будто кто-то пытался вырваться наружу. Эмили прижалась к стене, чувствуя, как холодный металл пробирает сквозь куртку. На панели горела единственная кнопка «Объект X». Двери открылись в помещение, похожее на операционную. Стерильные стены, покрытые свинцом, ряды пробирок с мутной жидкостью, и в центре — устройство, напоминающее гибрид генератора Теслы и средневекового алтаря. Над ним висел логотип: «Проект "Корень". Объект Х». Лера открыла сейф стоящий на алтаре. Внутри лежал потрепаный дневник и пистолет-шприц с зелёным раствором...

Группа двинулась вперед по вентиляционной шахте и вышла в комнату. Воздух был густым от спор, светившимися зелёным, как гниющий фосфор. Стены шевелились — корни сжимались и разжимались, будто гигантские лёгкие. Эмили споткнулась о выпуклость на полу, которая оказалась черепом в каске ликвидатора.   — Марк, держись! — крикнула Лера, но её голос потонул в рокоте.   Марк стоял спиной к ним, его тело искривилось. Пальцы удлинились, превратившись в когти, а из разорванной кожи на спине торчали побеги, похожие на спинные плавники.   — Присоединяйтесь... Это прекрасно... — его голос звучал наложением десятков шёпотов...

— Может, ты наконец расскажешь нам, что это за проект? — нервно спросил Вадим. Лера открыла рюкзак и дрожащими руками разложила на полу пожелтевшие документы, помеченные грифом «Совершенно секретно. Проект "Корень"». Её голос звучал монотонно, словно она зачитывала приговор:   — Всё началось не в 1986-м. В 1972-м, при строительстве ЧАЭС, бурильщики наткнулись на... аномалию. — Она показала фото: геологи в противогазах стоят над расщелиной, из которой торчат корни, похожие на сплав плоти и металла. — Это не растение. Это существо. Старше человечества. Древние славяне называли его «Долгоспящим» — богом земли, пожирающим мертвецов...

Покопошившись немного в портфеле, она достала веревку и привязала один конец к трубе. — Если верёвка порвётся, — Вадим бросил в провал зажигалку. Огонёк падал пять секунд, затем исчез, так и не осветив дна. — ...наши трупы даже не найдут.   Первой спустилась Эмили. Стены шахты пульсировали, будто мышечная ткань. Воздух становился гуще, пропитанный запахом гниющей органики и... свежескошенной травы. Через десять метров фонарь выхватил из темноты корни. Не обычные — толщиной с человеческое тело, покрытые чешуйчатыми наростами. На них висели каски ликвидаторов, вросшие в древесину.   — Это как артерии, — прошептала Лера, спускаясь следом...

Первый день после смерти Сергея начался с тумана. Но не с обычного — рыжего, плотного, пахнущего жжёной резиной. Видимость упала до двух метров. Лера, осматривая периметр, нашла на крыльце школы следы: босые ноги, обугленные по краям, ведущие в лес. Но отпечатки были обратными — пальцы указывали не наружу, а к зданию. Как будто кто-то... выходил из леса и зашёл в школу. — Мы не одни, — прошептала она, показывая Вадиму фотографию с тепловизора. Среди деревьев маячили десятки силуэтов — высоких, слишком худых, с неестественно вытянутыми конечностями. — Они стоят по кругу. Вокруг школы. — Надо уходить...

Школа №3 встретила их тишиной, густой, как смола. Вадим толкнул дверь плечом, и та с визгом отскочила, ударившись о стену. Звук эхом покатился по коридорам, будто здание вздохнуло. Воздух внутри пахнул сыростью и чем-то кислым — словно прокисшее молоко, смешанное с железом. Лера провела рукой по стене, и штукатурка осыпалась, обнажая ржавую арматуру.   — Здесь что-то гниёт, — прошептала она. — Не просто плесень... Это запах разлагающейся стали. Фонари выхватывали из темноты обрывки прошлого. Плакаты...

26 апреля 1986 года, 1:23:45. Инженер Леонид Ковальчук стоял у пульта управления четвёртого энергоблока, когда мир раскололся. Звук, который он услышал в последние секунды перед взрывом, не был похож ни на что земное — низкий гул, словно стоны из глубины шахты лифта, ведущего в преисподнюю. Его последней мыслью перед тем, как стальные балки пронзили грудь, стало странное воспоминание из детства: бабушка-полесская знахарка, шепчущая о «Древе, что спит под землёй». О существе старше славянских богов, о голоде, который однажды проснётся...