Александр Иванов

Георгий Григорьевич, мы проверили отпечатки, они совпадают и с найденными на месте преступления и с теми, что на кукле. — Я знаю. Наш задержанный уже сознался, что это его пальчики. Кстати, вы когда оформляли Петра не заметили на его руках или других частях тела детских укусов? Там еще на шраме должна быть прореха, на месте передних верхних зубов. — Нет. Никаких укусов не было. — Значит проверять его кровь не имеет смысла. Зато нужно проверить женские волосы, которые я обнаружил на кукле, — говоря это, я внимательно следил за выражением лица Петра, и оно выдавало его. — Отнесите их судмедэксперту пусть проведет генетическое сравнение крови на зубах мальчика и этих волос...

Я слышал шарканье. Будто кто-то стоял неподалеку, и ушел после моего звонка. Но это точно была не Маша. Напоминало шарканье из фильмов ужасов, понимаете меня? — Не фанат жанра, но понимаю. Спасибо за информацию, ты молодец. — Я вам помог? — с любопытством спросил парень. По блестящим глазам Саши, я понял, что он хочет знать, чем именно смог помочь расследованию. — Да, твои показания очень полезны, — я заговорщицки к нему наклонился и продолжил говорить уже шёпотом. — Нам нельзя разглашать детали открытого расследования даже его участникам...

Через пару минут в дверь раздался стук и в кабинет вошла худенькая женщина невысокого роста. Её короткие волосы были в лёгком беспорядке и чуть влажными. Странно. Раньше с её прической все было в порядке. Перед её приходом я задвинул стул и чёрное кресло за стол, а сам сел на диван. Я внимательно следил за реакцией библиотекаря и пригласил её сесть рядом со мной. Она спокойно села на диван. Её спина касалась одной из кукол, но кажется ей не приносило это никакого неудобства. — Пожалуйста, представьтесь...

Я был совсем маленьким, когда моя мама ушла на небеса. В памяти остались только прикосновения нежных рук и молочный запах. Но и эти вещи лишь воображение, ведь когда мама в последний раз держала меня на руках мне не было и года. Когда мне исполнилось десять лет, отец привел в дом очень красивую женщину. Я сразу понял, что она моя новая мама. Я был счастлив. Я пообещал себе, что в этот раз обязательно смогу сохранить воспоминания о ней. Они будут настоящими, а не простой фантазией. Только вот почему...

Пока я обедал мне на телефон скинули информацию из морга. Протокол осмотра тела Ольги Мышкиной и вместе с ним, и протокол первой жертвы - Веры Самойловой. Я попросил их предоставить мне вместе, для сравнения. И отличия действительно были. У обеих девушек были перерезаны шеи, но если у Веры не было царапин вокруг раны, то у Оли были. Словно у первой жертвы держали руки и сразу вырывали ногтевые пластины, а вторую оставили лежать на земле и истекать кровью. Будто мучитель куда-то отлучился, и Оля старалась соединить края раны, из которых вытекала кровь вместе с жизнью...