Страшные истории

Старое кладбище  Кладбище было старым, ставшим местами непроходимым из-за налепленных друг на друга оградок, а также от разросшихся без ухода кустов. Его некогда прямые улицы и ровно отходящие переулки стали напоминать лесные тропы с сомкнувшимися над ними кронами. Памятники, многим из которых было более полутора веков, покрылись величественными мхами.  Днём здесь бродили меланхоличные влюблённые, пленённые тишиной и уединением, но ночью мало кто отваживался через него сократить путь. Не то чтобы ходила о нём дурная слава, но жители окрестных домов, особенно неспящие ночами бабушки, пересказывали разные не зловещие, но странные истории.  Новых покойников кладбище не видело уже лет семьдесят, могилы обветшали, ухаживать было некому. А тем временем город ощущал острую нехватку свободной земли, и старое кладбище стало лакомым кусочком. Теперь уж не вспомнить, кто первым высказал мысль о сносе некрополиса, но она была высказана. Перерыли архивы, поковырялись в законах, оказалось, что земля под него как бы и выделена незаконно, и хоронили неправильно. И вообще, городу оно явно угрожает.  Не успела осесть пыль на подписанные документы, а возле кладбища уже начала выгружаться строительная техника, окружаемая немногочисленными пикетчиками со столь разными лозунгами, что и понять нельзя было, чего они собственно хотят.  На следующий день кладбище напоминало разбуженный муравейник. Первым делом завизжали пилы, и начали валиться вековые клёны под радостный матерок работяг, собранных с миру по нитке. Деревья быстро вывозились в неизвестном направлении. Потом пришёл черёд мощных бульдозеров, что вгрызались в землю широкими ковшами, снимая слой за слоем землю, вперемешку с оградками и памятниками. Но вот начали появляться и первые кости, торчащие из земли, как жёлтые зубы заядлого курильщика. Этот пласт сняли отдельно и вывезли в приготовленный котлован, дабы соблюсти хоть видимость переноса кладбища.  Но тут вдруг задождило, небо заволокло плотной сине-чёрной пеленой, работы пришлось остановить. На месте строительства остались сторожа, чтобы охранять технику, и пара вагончиков с работягами, которым податься особо некуда было.  Дожди всё шли, мужики пили горькую, техника стояла. Ещё через пару дней местные заметили, что вдруг стало тихо на стройке, не стало пьяного гомона по вечерам, не горит в вагончиках свет, не ходят люди. Смекнув, что строителей перекинули в другое место, местный любитель плохолежащего, Василий, решил зайти на предмет поживиться. А через десять минут бежал оттуда сломя голову, на ходу что-то вопя в телефон.  Через короткий промежуток времени стройка снова напомнила муравейник из-за наехавших блюстителей законности и представителей стройфирмы. Санитары, из приехавшей скорой, грузили в машину человека, напоминавшего отшельника с картин, седого и измождённого. В отдельную машину загрузили несколько пластиковых мешков. Уже к вечеру город наводнили слухи, что допившийся сторож порешил своих собутыльников, что остальные разбежались, дабы не быть замешанными в историю.  Прошло два месяца. На стройке вновь закипела работа. Стали рыть котлован, но как-то странно. Совсем небольшой по площади, явно неподходящий для нового бизнес-центра. Потом потянулись к нему самосвалы, гружённые грунтом, но крытые сверху тентом, как будто тот был лёгким и мог разнестись по ветру. Дальше странности начали расти как снежный ком. Котлован заполнили привезённым грунтом, поверх насыпали чернозём и разбили огромный цветник с гранитным подножием по центру. Рядом развернулось строительство какого-то здания. По мере выраставших стен оно всё больше напоминало часовню. А ещё через некоторое время на месте кладбища появился небольшой парк с ухоженными аллеями. В центре, посередине огромного цветника, за которым стояла часовня, высился гранитный монумент с сотнями выбитых фамилий и дат.  Некоторое время спустя в отдельном кабинете уютного кафе беседовали двое мужчин. Одетые со скромностью действительно состоятельного человека, не привлекая внимания, они понемногу отпивали что-то из бокалов. Будучи примерно одного возраста, один из них выделялся ранней

Улыбка  Это был совершенно обычный январский день. Светило яркое солнце, снег, выпавший прошлой ночью, хрустел под ногами, оконные стекла были оплетены узорами инея, а морозный воздух приятно щекотал ноздри. Я в приподнятом настроении шел к одному своему знакомому, чтобы забрать у него кое-какие вещи. Алексей (так его звали) жил на другом конце города в частном секторе.  Если вам доводилось бывать в маленьких провинциальных городках типа нашего, то вы наверняка обращали внимание на скопления покосившихся от времени деревянных одноэтажных домиков, построенных, наверное, еще в сороковых. В одной из таких избушек и жил мой приятель. Эта, с позволения сказать, недвижимость досталось ему от покойной прабабки. Его дом выделялся среди других наличием покосившегося цинкового забора. Благодаря этому, я довольно быстро нашел его.  Хозяин дома открыл на мой стук. Одет он был в какую-то замызганную рубашонку и старые джинсы и, несмотря на мороз, не испытывал, казалось, никого дискомфорта.  — Привет, Леха, — немного растерявшись от его нестандартного для середины января внешнего вида, выпалил я. — Я тут, видно, не вовремя?  — Это ничего, — перебил меня Алексей, растянув на лице какую-то загадочную улыбку.  Внезапно подул сильный ветер, и я, съежившись от холода, натянул капюшон.  — Ты заходи в дом, а то замерзнешь, — Леха, не снимая с лица нарочитой улыбки, кивнул в сторону дома.  В доме я почему-то не почувствовал никакого тепла — казалось, что внутри даже холоднее, чем снаружи.  Оглядев комнату, я заметил ужасный даже для обитателя подобной избушки беспорядок. Повсюду валялись столовые приборы, битые тарелки, какие-то перья, пакеты и прочий невесть откуда взявшийся мусор. Казалось, что жилище было заброшено лет так двадцать назад.  В воздухе витали пыль и неприятные запахи гниющей древесины и старого заплесневелого ковра на стене.  За все время моего пребывания в доме его хозяин, обычно болтливый и задорный паренек, не произнес ни звука. Чтобы хоть как-то прервать гробовое молчание, я решил спросить Алексея о причине такого беспорядка.  — Ты проходи, не стесняйся, я тут просто ремонт затеял, — как будто прочитав на моем лице недоумение, сказал он.  Я ощущал все нарастающую тревогу. Будто почувствовал что-то ненормальное, нездоровое во всем происходящем. Что-то тут явно было не так. Меня одолевало беспокойство. Взгляд мой нервно бегал по комнате, пытаясь нащупать ту деталь, которая создавала эту чудовищную неправильность происходящего.  Пожарный топор, приставленный к стене, куча перьев в углу комнаты, странный, сладковатый запах. Сердце бешено стучало, на меня накатывается волна необъяснимого страха, окутывая словно липкой пеленою.  Леха смотрел своими выпученными, немигающими глазами, буквально буравя меня своим взглядом. Он все еще улыбался. Его улыбка не выражала ни насмешки, ни радости, ни даже безумия. Нет, люди так не улыбаются, и не могут улыбаться. Ряд длинных белых клыков, испачканных кровью и перьями, блестел в ужасающем оскале. Рот был растянут очень широко и искривлен в какой-то гротескной гримасе, кожа будто была натянута на череп, скулы обострились, щеки словно ввалились внутрь.  — Ты чего, что ты смотришь? — заикаясь, спросил я, пока его рука медленно тянулась за топором.  — Жду, пока ты отвернешься…  Каждый удар сердца отдавал в голову. Расстояние от дома до калитки я преодолел за два прыжка. Не знаю, преследовало ли оно меня, да и не хочу знать. Я просто бежал, так быстро, как только мог, не оглядываясь, рухнув от усталости, лишь когда злополучный честный сектор уже был в паре километров от меня.  Не помню, как добрался домой. Помню лишь, как напился до беспамятства и вырубился. Наутро звонить в полицию я не стал.  Алексея нашли через две недели в подвале того самого дома с проломленным черепом. Две принадлежащие ему курицы были выпотрошены. В его комнате валялось много перьев и мусора. Следствие за полгода никак не сдвинулось — ни соседи, ни знакомые, часто заходившие к нему, ничего не видели и не слышали.  Я никому не рассказал, что произошло в его доме в тот злополучный день — побоялся, что

ПРОЧТИ, ЭТО КАСАЕТСЯ ИМЕННО ТЕБЯ! Срочно не считай, что этот пост написал какой-то псих, во всём этом есть смысл, просто прочти, что я написал. Смотри, большинство людей интересуется, возможно ли путешествие во времени, ты согласен? Что ж, позволь мне поведать тебе кое-что+ это возможно. Я сам из будущего. Понимаю, ты скорее всего мне не веришь, но я на самом деле из будущего. Возможность путешествовать в прошлое просто прекрасна! Наблюдать за происходящими событиями, прямо как сейчас. Нам известно больше, чем нам хотелось бы. Позади всего этого веселья есть одна серьёзная вещь. Мы не можем вмешиваться в свою собственную жизнь и контактировать с самим собой в прошлом. И прямо сейчас я нарушаю это правило. Да, друг, ты говоришь с самим собой. Со своим будущим собой. Тебя (ну и соответственно меня) в будущем за это убьёт неведомое существо, но знаешь, в чём дело? Я приму это. Выходя на связь с тобой, я предотвращаю нечто намного худшее, чем смерть. Я не могу тебе написать прямым текстом, что надо делать, потому что такое послание будет перехвачено специальными фильтрами. Просто прочти первое слово каждого абзаца.

В темноте.  Недавно сидели мы с другом в Скайпе. Разговаривали о чем-то своем. Родители в этот вечер решили прогуляться, а я осталась дома одна. Тк я не боюсь темноты и вообще своей квартиры, свет везде был выключен. Горела только настольная лампа. В разгар нашего разговора, я почувствовала дуновение в шею. Окно было слева от меня, я покосилась глазами туда, но форточка была закрыта. Вдруг мой друг говорит:  - тихо, подожди не двигайся.  Я не на шутку испугалась.  - что там? - с огромными от страха глазами спросила я.  - где? Я просто решил тебя сфотографировать. Мило вышло. Только освещение не очень, да и камера хрень!  Я облегченно вздохнула. И снова почувствовала дуновение в шею и легкое прикосновение к плечу. Повернуться у меня не хватало смелости, а вдруг я увижу что-то жуткое и умру от сердечного приступа.  - милый, посмотри пожалуйста, что-нибудь есть сзади меня?  - я не вижу, а что такое?  - я не знаю.  Я резко повернулась и заметила, как тень шмыгнула под кровать.  Дико завизжав, я кинулась к выключателю, благо он был не далеко. Свет озарил комнату и страх сразу отступил. Родители, как на зло, уже отсутствовали около двух часов и до сих пор не вернулись. Не решившись остаться в комнате, я по включала везде свет, схватила ноутбук и ринулась в родительскую комнату. Двери везде оставила открытыми, чтобы услышать, когда родители постучат в дверь, а еще понаблюдать за происходящим в комнате. Я долго сидела и вот из моей комнаты донесся шелест, словно сдирают обои. Потом стук. И звук, словно, что-то разбилось. В темноте снова прошмыгнула тень. Друг пытался успокоить меня и посоветовал быстро позвонить родителям. Я так и сделала. Ожидание их прихода стало для меня жутким испытанием. Я со слезами на глазах слушала хруст, доносящейся из комнаты. Почему я не выбежала на улицу? Наверное страх отморозил мне мозги, а еще присутствовала нотка любопытства. Когда из коридора донесся долгожданный стук, я даже не пошелохнулась. Немного отупев, я с умиротворением смотрела на две зеленые точки в глубине комнаты. Благо мама захватила с собой ключи. После этого, папа проверил всю комнату, но все, что удалось обнаружить- это разбитая статуэтка, которая стояла на верхней полочке стеллажа и подранные обои в углу под кроватью. Но тень, которую я видела, не могла принадлежать животному, это явно было что-то другое.

Плачь Начну с того, что жили мы в частном доме. Двор у нас был большой, поэтому когда бабуля заболела раком, папа выстроил для нее прямо во дворе небольшой домик (в деревне их называют "пятистенами"). Бабушка очень хотела жить отдельно и при переезде заявила, что поедет только в свое собственное жилье. Не хотела быть нам обузой. Мы все ей помогали: дров принести, печь истопить, когда она совсем стала плоха, приглядывали за бабушкой по очереди.  После смерти бабули этот самый домик пустовал. И маме пришла в голову идея сделать из него летнюю кухню. Было так: в доме мы только спали, а все оставшееся время проводили в этом домике, там даже телевизор был. С сестрами между собой мы назвали его " избушка". Чтобы было понятно, - нас три сестры. Старшей из нас на тот момент было уже 26 лет, средней - 20, а мне - 14. Наталья - старшая, никак не могла найти свою судьбу, прям рок какой-то, парни вроде были, но все не то . То алкаш, то женатый, то кривой, то хромой, а ведь за кого попало не пойдешь. По любви хочется, и чтобы парень порядочный был. Года шли, а жениха все не намечалось.  В то утро я проснулась от того, что моя старшая сестра и мама бьются в истерике, в прямом смысле этого слова, я пыталась выяснить, что случилось, а они, просто обнявшись, никого не замечая, ревели навзрыд, сидя на диване. После нескольких порций воды вот что я услышала.  Мама как всегда утром отправилась в "избушку" приготовить завтрак. Когда она вошла, она услышала плач, натуральный плач, как будто плачет новорожденный ребенок. Она, конечно, опешила: откуда может происходить этот звук? Детей у нас не было. Мама прислушалась и поняла, что звук исходит откуда-то из-под пола. Может, она подумала, что ей никто не поверит, но она кинулась в дом, разбудила Наталью и притащила ее в "избушку". Через пару минут они уже вдвоем с моей сестрой стояли на пороге и слушали этот плач. Плач продолжался сравнительно долго, постепенно стал тише, а потом и вовсе стих. Только после этого их обеих обуял неимоверный страх, и случилась истерика. Мама и сестра со всех ног кинулись в домой, после этого я их застала в таком состоянии.  Как водится, в каждом небольшом городе имеется бабуля-ведунья. Разумеется, они отправили меня за ней. Когда баба Катя пришла, она долго жгла свечи, что-то читала, затем сказала, что это дедушка-соседушко плакал, проводил кого-то из дому. Уж очень ему горестно. Тут два варианта: либо кто-то умрет, либо кто-то уедет из этих домов навсегда.  В течение полугода мы сыграли две свадьбы, сначала Наталья вышла замуж, встретила она тогда Ивана, своего одноклассника. Он приехал из Сургута к родным. Завертелось у них, закрутилось, и уже через месяц мы провожали нашу сестренку в дальние края. А потом и Татьяна, средняя сестра, ответила взаимностью парню, который ее долго добивался. Можно сказать, что Наталья действительно уехала навсегда, живут они теперь в Мегионе, приезжают очень редко и то ненадолго. Вот такая вот история.