Черновичок

Не сказать, что Лена очень любила театры. Их любили ее подруга, заядлая театралка, и раз в две-три недели устраивала посещение храма Мельпомены. Проблем с билетами не было, проблема была в другом — подруга выбирала места исключительно в последний ряд. И если были свободными предпоследние ряды, пред-предпоследние и даже на десять рядов ближе, то это ничего не значило. В их билетах в любой зал любого театра значились места исключительно на галерке. А Лена вдаль видела плохо.  Очки она отказывалась носить еще со школы, а после сорока сам бог велел развернуть ее «минус» в сторону «плюса»...

Андрюха точно знал, что везет ему в жизни мало. Еще он точно знал, что не потянет девушку с запросами. Поэтому на всякий случай симпатичных отбраковывал сразу и смотрел исключительно на скромность и преданность. И, чтобы не ходить по минному полю всю жизнь, была выбрана Светка - верная, добрая, незаметная. И, главное, не отвлекающаяся от него самого.  Иной раз выпьет Андрюха с друзьями, а Светка и домой дотащит, и пледиком накроет, и с утреца рассольчику в постель принесет. «Не жена - подарок!» - говаривали мужики за спиной...

К разным людям в одинаково заданных неприятных для нас ситуациях, мы проявляем или НЕ проявляем лояльность. Это очень интересно понаблюдать в жизни.  «Она так упахивается на работе! Какая там уборка! Без задних ног приползает, а тут и с детьми надо заниматься, вся на разрыв… ей помощницу бы по хозяйству», И так: «Ну и что, что работает! Мы все работали и детей тащили! И у нас чистота и порядок были! А эта — грязнуля, все засрано вечно, еще и в выходные вылеживается». Кстати, речь идет об одной и той же женщине, но услышанную от разных людей...

Иметь постоянную питерскую прописку, как и московскую, в нашей стране означало, что ты поднялся на такой уровень, когда со штампом паспортного стола тебе автоматически выдавался пропуск в «счастливую жизнь». И теперь перед тобой открыты все двери. Тебя примут на работу, ты сможешь учиться в аспирантуре, да и вообще учиться, посещать библиотеки, получать загранпаспорт и визы. Даже бесплатно вырвать зуб мудрости, странно растущий не в ту сторону, предъявив в поликлинике паспорт с заветной печатью...

Да что такое! Денег дай, людей дай! На что вообще уходят бабки компании? Какой еще памятник? Ты его вообще видел? Ты еще и не знаешь, куда ехать?!...   - Михалыч, ты хоть скажи, где этот памятник? Тоже адрес не знаешь?!… Ты ж каждый год туда краску возишь! - звоню начальнику транспортного отдела.  - Там… сраз… по… пер… да…лво, - Михалыч чего-то квакает в ответ. Но несмотря на жуткую связь, мы понимаем, что после переезда - налево. Повернули, звоним еще раз, там развилка. Опять налево.  Но если б знали, как он выглядит, увидели бы от дороги...

Серёга проклинал правительство и торгашей всякий раз, когда жена усаживалась рядом. Но когда приходил двоюродный брат Саня, внутри него срабатывал странный механизм, и жалобщик отключался. И Саня точно знал, что кто-кто, но Серега не из тех, кто будет ныть или искать виноватых. Его неиссякаемый оптимизм и поддержка не раз спасали братишку в безнадежных ситуациях, а Серёгино умение заработать пятихатку на пустом месте вызывало уважение. Вот и сосед сверху считал Сергея умным человеком и всегда находил в нем глубину и понимание земных чувств и тонких движений души...

Раскаты грома неожиданно разбудили округу. Мощно ударив первым аккордом, и ненадолго замерев, грохот повторился с новой силой и длинным шлейфом гулко раскатился над домами, постепенно удаляясь и затихая за горизонтом. Грозовая темнота, нависая тяжелой массой, придавила город. Шесть утра. Майский выходной. Уже не уснуть... Глаза закрыты, но все внимание где-то снаружи — когда бабахнет в следующий раз?  Бабахает скоро. Но уже не так оглушительно, как в первый, посылая предупредительную вспышку за несколько секунд до этого...

Это самое правдивое и самое лживое утверждение, которые могут от нас услышать другие. Правдивое - потому что никто не знает, какие свои хотелки мы прячем глубоко внутри. А лживая - потому что в мир мы транслируем свои однотипные реакции и поведение долгие годы. Конечно, это становится привычно и предсказуемо для окружающих. И если мы так и не овладели искусством манипуляции и не выдаём «нужное» поведение в каждом «нужном» случае, то мы - герои.  Выдерживать напряжение между тем, ЧТО я действительно хочу и тем, КАК я себя при этом веду - сверхнагрузка...

Так мало в нашем мире волшебства... Так много монотонных повторений, Рутина утомительных волнений Плетет из нашей жизней кружева. Так мало рядом нежного тепла, Так много назиданий и уроков, Потоки ежедневные упреков Не перебьет ночная похвала. Так мало в жизни слова «извини», Так много неозвученных вопросов, Душ онемевших, лезвием неврозов Порезанных на тонкие ремни...

Когда окно штурмует ветер, Когда тревога душу рвет, Всегда я помню, что на свете, Есть дом, в котором кто-то ждёт. Откроют двери без оглядки На мой пустующий карман,  Где сто рублей, застряв в подкладке,  Дарили счастья океан. Меня не спросят о гнетущем, Разбередив впустую боль. Напоят чем-то горло жгущим, Но скажут, что не алкоголь. И укрывая мягким пледом, Надев пуховые носки, Вернут мне ласковое лето, Согрев от ледяной тоски. Чуть разомлев в тепле и ласке, Под разговоры я усну,.. Мне подарить ночные сказки  Попросят звезды и луну...

Выходи за меня! Старый мужчина лет тридцати пяти, слегка покачиваясь у моей газетной стойки, отхлебывал в очередной раз из бутылочки "Балтика-7". У меня трёшка на Васильевском, я - один, мама умерла… Работа не огонь, но на жизнь хватает… Выходи за меня!.. Ну, а почему бы и нет, думай быстрей… Мне двадцать, и перспектива связать себя с прокуренной и повидавшей виды «трешкой» меня радовала сейчас куда меньше, чем хоть какой-нибудь уличный туалет. Но их не было. Просто тогда не было. Как не было кафе с туалетами, торговых центров с туалетами, синих биокабинок у площадей...

Наша дача находится прямо на границе с Финляндией. Поэтому финские названия мы читаем быстро, не запинаясь. Привыкли мы и к финской речи, после поворота на приграничную зону все радиостанции в машине начинают голосить на языке жителей «страны болот». Держится только «Дорожное радио». Да и то иногда газмановские «мысли - скакуны» перепрыгивают на что-то непонятно клокочущее, эттакое споттыкающееся на букве «т», и дающее стойкое ощущение чужеродного и таинственного. И вокруг лес… темный, еловый, непроходимый...