Рассказы Yootooev

Кофе был насыщенный, ароматный, вкусный. "Тэстерс Чойс" – сие угощение привозил из Америки один мой хороший знакомый, работавший курьером. Могу заявить вам со всей ответственностью - это один из немногих растворимых напитков, к которым смело можно применить слово "кофе". Короче говоря, я с удовольствием налил себе кружку и поставил на стол немного остыть. Спору нет, потреблять кофеин перед сном крайне вредно, но, что поделаешь, такая уж у меня завелась привычка еще с незапамятных времен. Шумел ветер за окном, шипел и барахлил телевизор, а я сидел в полумраке перед дымящейся кружкой и, как зреющий подросток, самозабвенно мечтал...

Эта история произошла в те времена, когда на человека, владеющего более или менее дорогим автомобилем, смотрели, как на потенциального вора, бандита и убийцу. Дело было прекрасным весенним днем, солнце отражалось в лужах, в сугробах, покрытых хрусталем, в бесконечном множестве капель. Когда солнышко уже стало отдавать оранжевыми оттенками, Максим Васильевич Киров, счастливый обладатель "иномарки", выпал из окна. Он не кричал, только беспомощно размахивал руками. Казалось, что летел он целую вечность. Вот промелькнул засыпанный мокрым снегом балкон Лапшина, а вот окна доктора Фадеева, откуда уже второй день доносились пьяные голоса и громкая музыка...

- И все-таки, где это находится?- нетерпеливо поинтересовался Женя. Уже минут двадцать они топали по какой-то промзоне. Их окружали бетонные заборы складов и мелких предприятий, а жилых строений вокруг совсем не осталось. - Это в Сером Районе,- коротко ответил Миша и ускорил шаг. - Ну да, как я не догадался. Вообще город Золой уже сам по себе не являлся курортным местечком. Но если уж тебе вдруг захотелось побывать действительно в настоящей дыре, то милости просим в Серый Район. Некогда посреди этих кварталов стояла большая швейная фабрика, на которой трудилось несколько тысяч человек. Частные домишки и несколько пятиэтажек предназначались непосредственно для работников предприятия...

Может быть, дело было в магнитных бурях. Даша действительно в последнее время выглядела неважно и вот сегодня таки слегла с сильнейшей головной болью. Может быть. А может быть, виновата была разыгравшаяся за окном вьюга. Непогода засыпала снегом спящий Золой так же, как рассыпает заботливая женская рука сахарную пудру по еще горячему кексу. Может быть. А может быть (и это наиболее вероятно) Женя просто в этот вечер должен был оказаться дома. Так или иначе, но в полночь он сидел в своем любимом кресле под мягким светом бра, держа в руках миниатюрную коробочку, обтянутую бархатом. Обручальное кольцо...

Одно время мы с моим лучшим другом Кириллом трудились в сторожевой охране. Так уж совпало (не знаю, к счастью ли, к горю), но ночные смены мы коротали на одном объекте. И скажу Вам честно: большего раздолбайства и безответственности я за всю свою жизнь не видел и не творил. Наше отношение к работе стало в то время у нас любимым объектом для шуток. Сторожевой пост был оборудован допотопными камерами, в которые мы заглядывали разве что от очень большой скуки. В порядке вещей был обыск кабинетов, с последующей конфискацией еды, кофе, сигарет или, на худой конец, чайных пакетиков. Там же мы брали кружки, чайники, сахар, туалетную бумагу и все, что могло потребоваться в нашем нелегком деле...

Есть цена, а есть ценность. И если цену вещи или предмета можно назвать без особых усилий, то ценность определяется порой самыми немыслимыми методами. И почему мы считаем, что, например, у человеческой жизни есть ценность, но нет цены. Экая глупость, ей богу! У всего есть цена и у всего есть ценность. * * * Как здорово совершать абсолютно безумные поступки, находясь при этом в полном душевном здравии и отдавая отчет собственным действиям! * * * Так думал я, стоя в дверях своей комнаты с бейсбольной битой в руках. Вообще-то я не очень люблю псевдоценности, внесенные в наше сознание западной культурой...

- Василий! Василий! Вася!.. Парк для прогулок близ покойного отделения больницы. Жара страшная. Я на скамейке внимательно изучаю массивный гипс на ноге. Рядом костыли. Лавка покрашена совсем недавно и ощутимо пахнет краской. - Василий! Вася!.. Старичок с жиденькими, торчащими дыбом волосами бредет по аллее. На нем бесцветный пиджак еще советского производства, истоптанные башмаки и пожелтевшая от времени сорочка; в руках пустая по всей видимости сумка. - Василий! Вася! Вася!.. Он вертит головой по сторонам и, разивая беззубый рот, непереставая выкрикивает одно и то же имя. Проходит мимо меня. С трудом поднимаюсь...

Весь первый этаж огромного здания занимают продуктовые отделы, книжные магазинчики, салоны сотовой связи и множество-множество других прилавков и полок. Рассеянные толпы бродят туда и сюда, смеются и плачут дети, кто, получая леденец, а кто отказ; ругаются покупатели на несвежую продукцию. С лестницы второго этажа выскакивает мужчина. Выглядит он возбужденным и веселым. По лицу его не понять: пьян ли он, перегрелся немного на жаре или же просто такой по жизни. Мельком окинув людей, он тут же подскакивает к самой обыкновенной, ничем особым не примечательной женщине: - Ого! Неужели это действительно вы?- кричит он на весь коридор...