Юлия свет Владимировна

Пропустила Великий пост. Не медлила, не очищала мысли, не трудилась быть, делала «упрямое наоборот» - весь апрель в суете, пустословии и саднящих, обидных ранах. Май накатил листвой и соком в ветках. В оврагах застыла талка, хлюпал под сапогами лес. Ландыши не народились еще, трижды ходила к секретной поляне, водила за руки дачных гостей. «Вот тут», - говорила присев, шаря ладонями по пуховому мху, - «завтра покажутся листья, из них белоснежным фарфором на стебле возьмутся ровные чашки цветов, и белизна эта доступна только снам, а сны те видят только в монастырских стенах». Гости верили, и верила я. Вечерами грели чайник, пили в саду отвары и настойки, собирали молодые шишки и смородиновый лист. Сад худой с зимы, остриженный, заново себя собирает из под почв, скрипит сарайными петлями, нагоняет издалека смутную, глухую радость, родственницу предчувствий и дорог. Лавочка ночует одна, а утром мы ходим с Белкой (как всегда первые) посидеть и чему то (не узнав) встревожиться. Господи, как щедр мир твой! А все простое - на вес золота, так сложно добыть и побыть около. Ездили в Заокский к илистой апрельской речке. Ока разлилась, проглотила песчаные пляжи, изломала стволы и пни. С берегов, под слоем намытой донной черноты, тянулась в руки молочная осока, взлетали первые, сбивчивые еще мухи, холодил непрочный ветерок. Крутой тропой поднялись к старому погосту, с холма - поворот Оки, вода вешняя, проточная, как все в начале - новое, разгоняется и спешит! А позади - подпирают кресты и крашенные оградки. Сосны сеют свет, прогреваются глуби и топи, крепнет ткань дня. Христос Воскрес, читающие и живущие. Смертью смерть поправ. Все продолжается. И мы. И свет. И божий замысел. С праздником! Будьте «как дети» (Мф. 18: 3), «ибо таковых есть Царствие Божие» (Мк. 10: 14).

Интеллектуал - всегда изгой. Это заложено в структуру вопроса об интеллекте. Не может быть интеллектуала экстраверта - обертка для дураков, в журналах печатать. Искусство - это захват новых областей. Искусство всегда энергично. Культура - это долгое, толстое переваривание захваченного, бесконечные интерпретации. Культура рутинизирована и инертна. Искусство - изгоям. Культура - обывателю.

Руки мои растут из правильного места. Я ими довольна. Всегда была, и теперь. Неплохо шью, вязать умею, вышивать. Не зачем, откуда то само набралось. Хорошо, очень хорошо готовлю. Рисую акварели на нормальном ученическом уровне. Шарю в композиции и колористике. С одинаковой аккуратностью могу нарубить дров в камин, сделать себе маникюр. Оригами умею. Писать левой рукой. Ставить уколы. Жечь костры. Печь пироги. Останавливать кровь. Ножи точить. Косы плести. Розы растить. Щенкам хвосты купировать. Все у меня в руках держится, не валится ничего. Руки должны быть любопытными, предприимчивыми, иначе как? Вилку ко рту носить? Тяжелый физический труд по своему разумею: я скорее наколдую на помощь людей. И люди помогут. Видите ли, Генри, у меня редкий дар - убеждения. И необычный талант - уметь принимать помощь без всякой пошлости «ну что вы, не стоило беспокойств». Ради меня всегда стоит беспокоиться, всегда. Я организую вокруг себя пространство для подвига и реализации всех, кто жаждет подвига и реализации. Мне рано открылось это знание: люди хотят, могут и любят быть полезными. Только дай, только подсыпь смысла. А уж я так спасибо скажу - до самого нижнего яруса сердца. Служение погружает в состояние бытия, миряне называют это «счастьем», иногда «гармонией с собой». Быть полезным кому-то - быть полезным Богу, высшей, определяющей структуре. Так работает сознание, ничего секретного. Отвлеклась. Руки мои растут из правильного места. Ну или, при всем аристократизме происходящего, я просто не люблю расхлябанность. Можно и так сказать, ошибкой не будет. Есть в русском рэпе строчка: драться стало дорого, не в восторге, а так, если что, я в стойке. Поэтому пусть все работает на аутсорсе, пока работает. А так, если что...

Кстати. Не веду никаких списков, ежедневников с делами, задачников, не имею соответствующих приложений. Все нужное по быту и работе умещается в голове. Если не умещается, зачастую, оказывается не нужным - раз, два - все, что я была должна отправить/прокомментировать - напомнят, если упустилось, но было критичным. Я в этом плане спокойно делегирую - еще никто не умер. К тому же, вы не представляете, сколько лишнего отсеивается по этой схеме. Есть такое мнение: записав, освобождаешь оперативную память для более важного. Оно так, если более важное есть. Будем честными: более важного в рядовой жизни, не считающей мыслительство нормальной и законной формой досуга/работы - нет. Составил список покупок и лег обдумывать Гегеля? вряд ли. Во-вторых, память надо тренировать. Она такая ненадежная, потому что все перенесено в телефон, и ей незачем быть. А все должно работать по прямому назначению. Вообще люди «ой, дай запишу, а то забуду» слегка пугают. Но ладно. Что я, например, записываю - это мысли, соображения (в заметках телефона). Потому что с мыслями, если они мысли, надо работать - так они набирают вес, а не просто парят в эфире без дела. Мысли нужно записывать, так их видно, так их можно развивать в разные стороны, делать простые мыслительные упражнения с парадоксами, а также переписывать, плодить домыслы, ну и прочее. Без записи не сработает, потому что слово - плоть. Так что все нормально в голову складывается - она для этого и придумана. Из плюсов: профилактика ранней деменции. Жена Мандельштама держала в голове все его стихи от обысков и изъятий. Так они дошли до потомков. Ну и в целом вся огромная устная традиция до появления письменности тут как главный аргумент вместимости.