Эпизоды из её жизни

Последний месяц Она хихикала над услышанной по радио фразой “а нужна ли вообще зима после нового года?”. Веселили фантазии, как после разудалых новогодних каникул вдруг сразу зеленая трава, солнце, высадка рассады, океан цветения на плодовых, тут же и сирень, и спирея, и тюльпаны. Солнце появлялось, но только вместе с сильным морозом и на очень бледно- голубом небе. Этот слабо голубой цвет всем в центральном федеральном округе хорошо знаком и все хорошо понимают – холодно и до весны далеко. Наконец случилось то, о чем Она читала – явственно, на каждом шагу стали бросаться в глаза неопровержимые свидетельства того, что у всякого происшествия две стороны, непривычное слово дуальность, по-прежнему, было чужеродным, но пришло некоторое с ним смирение. Плоды этого умственного прыжка и помогали, и мешали одновременно, но видно это и есть суть явления, с помощью которого Бог, Вселенная, Рептилоиды, Глубинное правительство, Зеленые человечки, Инопланетяне, Кикиморы, Домовые и кто там еще пристают к человеку с плохим и хорошим, с требованиями развиваться и деградировать и все такое в том же духе. На занятии в хоре престарелых Cоседка схватила Eе рукой за горло. Сильно. Она, как всегда, сразу не среагировала, сделала вид, что ничего не произошло. Затем впала в злость, в обиду и в отчаяние. Встретив Соседку на прогулке, предъявила претензию. Соседка, ответила, что просто разыгралась. Она продолжила в следующий раз. Соседка сменила версию на “это было просто - не пой”. В следующий раз соседка попыталась уверить, что и не было ничего, зачем об этом в третий раз говорить. Она, от злых чувств в себе, заболела. Перед выздоровлением Соседка позвонила. А как же, ведь Она возила ту на хор на машине. Она опять завела разговор, Соседка выдала очередную версию “это вообще против Л. было”. Л. Сидела рядом и обладала конкретно сильным красивым совершенно не обработанным голосом и конечно сильным, открытым и буйным нравом, который этот прекрасный голос и выражал. Защищать других Она любила и поэтому довела разборку до конца. Соседка объявила, что кто-то сошел с ума и она будет ездить на маршрутке, а Она пусть еще поболеет и на хор не ходит. И тут явилась хорошая сторона события – осознание, что двенадцать лет назад Она перестала ездить на занятия по рисованию, поскольку постеснялась перестать возить Соседку и ездить на занятия одна. Соседка каждый раз опаздывала и спокойно говорила: “ничего страшного, десять пятнадцать минут можно и подождать”. Будет ли дуальность помогать и дальше? Хотелось бы… Продолжение следует…

Окно продолжало служить источником чистой радости. Снаружи мороз, скрип снега, серое-пресерое небо, а большую часть дня темень. Внутри более-менее тепло, сухие полы, а свет можно было организовать не только по расписанию, как уличные фонари, а по своей собственной прихоти в любое время в любом месте дома. Зима началась преотлично – после затяжной осени, избаловавшей до такой высокой степени, что когда одномоментно вдарил приличный мороз и прошло два сильных снегопада, зимняя обувь ещё спокойно лежала в коробках. С опытом, Она вполне удостоверилась в справедливости поговорок на тему “нет худа без добра”. В данном случае, живо заправила снегоуборщик и спина два вечера подряд нежно шептала голове спасибо, если уместно так выразиться. Природа оттепели только обозначала некритичными для снега повышениями температуры с минус четырнадцати до минус восьми. Снег настойчиво падал вторую неделю подряд. Каждое утро Она со своей сильно подросшей защитницей выходила с огромным скребком чистить снег. Спина не противилась. По всему, общение со “стихией” воды пусть и посредством перекладывания массы снежинок в определенные человеком места, сродни купанию. А купание почти всегда полезно. В городке, где Она росла, а также во многих других местах действительно необъятной Родины, люди упорно стремились создавать кое-какую красоту. В частности, между двойных деревянных рам окон первых этажей, а почти все дома простых граждан Великой страны, были одноэтажными, стелили вату, имитирующую снег и далее украшали пространство, кого на что хватало и у кого что было. На “снег” ставили фигурки, иногда пластмассовые игрушки и прочее такое. Ребёнок просто обожал рассматривать, по-современному выражаясь, эти инсталляции. Весной рамы открывали, окна мыли, экспозицию могли поменять на пластиковые или бумажные цветы, установить других пупсов, а могли оставить как было. Вату бабушка аккуратно убирала на хранение до зимы. Продолжение следует…

В окне всё было уже очень основательно заснежено, но снег продолжал деловито падать, не абы как, а кружить и летать, словно каждая снежинка наподобие бывалого парашютиста выбирала себе место, где обоснуется. Чудесное начало декабря вызывало в ней такие же чувства, как и первый месяц весны – свежесть и предвкушение всего нового, не такого, как было в прошлую зиму, а гораздо лучшего... В детстве в это время дедушка спускался в погреб и доставал несказанно вкусные маленькие соленые арбузики, их квасили вместе с капустой и яблоками. Теперь маленьких арбузиков не купишь и не заквасишь, да и мало кто их помнит и любит  … В новогодний вечер дедушка-моряк каждый раз исчезал по какому-нибудь совершенно неотложному делу и именно в этот момент, как назло, к величайшему огорчению внучки, приходил Дед Мороз. С подарками! Настоящий! С низким голосом, но не страшным, чем-то напоминавшим голос дедушки. С бежевой бородой, больше похожей на овчину, но ведь ребенок не знал, что у всех других белая борода. И вообще, значит, Её дед Мороз был особенный, моложе других или генетика … тулуп его тоже напоминал дедушкин, но дедушка никогда не носил мехом наружу, а дед Мороз носил. Так ни разу дедушка и не увидел его, иногда правда говорил, что они с дедом Морозом у калитки столкнулись и поздоровались. Продолжение следует…

Беспощадный, но чистый декабрьский ветер на первый взгляд бессистемно поднимал отовсюду и кружил россыпи иссушенного морозом снега. Однако “наверху”, видимо, уже начинали воплощать план потепления и своим чередом опускалась на землю пока слабо видимая стена следующего “поколения” снега…  Почти равномерно серое, зимнее небо давно радовало своеобразной непробиваемостью, словно панцирь или оберёг. Перепросмотр прошлых событий жизни всегда Её удивлял нелепостью переживаний по тому или иному незначительному поводу, а по значительным, Она, как оказалось, не переживала. Это была закалка, данная вырастившим Её поколением, более старшим, чем данные судьбой родители. Это была доля полной мерой, как иногда говорят.  Нешуточные революция, коллективизация/раскулачивание, Гражданская и Отечественная войны и послевоенное время…  поэтому если случалось что-то значительное, она знала – никуда не денешься, соберись, делай что дОлжно и плыви по течению, подруливая, как сможешь. Она опять завела собаку. Одиночкам в деревне всегда хочется кого-нибудь “завести”. В момент, когда смертельно заболела любимейшая Кассандра, получила объявление о продаже щенков неподалёку. “Рвала жилы” почти два месяца, чтобы спасти или хотя бы продлить жизнь своей любимице, но …  на следующий день после усыпления железной рукой списалась и через пять дней привезла в дом невероятной красоты и благородной породы весёлую “девочку”. А как иначе? Где-то наверху бабушка с дедушкой, видавшие и не такое горе, словно наблюдали за итогами воспитания. К зиме в хозяйстве должна быть взрослая упитанная защитница от лиходеев или волков. Ничего не сделаешь, все помрём, поплачь конечно, но делай, что следует, мы же учили… Продолжение следует…

За окном капель настойчиво напоминала, что отливы на окнах смонтировали неправильно,  с уклоном к стене и надо срочно переделать. Самой … Утром навстречу попалась соседская дочка. Ввиду подсевшего зрения Она долго не могла понять, что за странная у той причёска, а это была шапка с седыми всклокоченными “волосами”, рогами по бокам и чем-то ещё, чего разглядеть было не успеть, не нарушив приличного расслабленного шага и приветливую улыбку нужно было явить и поздороваться, и весело сказать “отличная шапка”, хотя времени понять какая шапка на самом деле катастрофически не хватило. Вот они не закрытые гештальты, как теперь говорили, невесть как и когда их закрывать. Не попрешься же к соседям летом или прямо сегодня с просьбой предоставить шапку для составления более взвешенного мнения о ней. И не будешь потом говорить: ой, беру свои слова обратно, тут криво, а эти цвета отстой … да и зачем рога человеку? Увы, только 24 процента мужчин не изменяют своим половинкам, у остальных такие воображаемые шапки есть. Хотя ближе к старости, проводя инвентаризацию убеждений  а-ля МарьИванна, Она пришла наоборот в замечательное расположение духа по этому поводу – целых четверть верных мужчин! Это же прекрасно! Вполне можно встретить такого.  Всю жизнь с момента приезда дочки от родителей покойного мужа, Мама считала, что у девочки “ужасная щитовидка” и на это списывала абсолютно все проблемы, которые возникали. Каждого врача, который приходил к ребёнку с ОРЗ просила взглянуть. Но девочка запомнила мнение какой-то врачихи, что просто такое строение шеи и перестала пугаться. Мама же регулярно стращала базедовой болезнью. По сегодняшним меркам прямо-таки программировала действительность. Со временем Она привыкла прислушиваться к тому, о чем говорят вокруг разные люди и это помогало бороться со страхами. А затем и образование с чтением подтянулось. А уж интернет и вовсе давал много ответов на разные вопросы. Продолжение следует…

В окне было чудесно, очень пасмурно и дождём падала пелена из мельчайшего снега. Точно весна начинается, уверилась Она … По заведенному распорядку, для разностороннего развития внучки, бабушка водила её в гости к своей младшей сестре. МарьИванна была потрясающей женщиной. Таких сейчас наверное тоже “делают”, но редко… младший ребёнок, она “докормила” разрушившую её жизнь мать и конечно помогала растить “сироту”… МарьИванна тоже купила пол-дома в городке, неподалёку от их с бабушкой деревни и жила довольно припеваючи, несмотря на колхозную пенсию в 28 рублей. При  кривошее и поврежденной “на производстве” немного усохшей в голени ноге, Маруся имела дико независимый характер и отличные от общественных, невероятно трезвые суждения о каждом отдельном событии, предмете или человеке. Вот уж кого нельзя было бы запутать пропагандой. В ранней юности Маруся очень согрешила, полюбила женатого постояльца и нагуляла беременность … мать со старшей сестрой пригрозили всеми карами небесными, кроме убийства, и отвели “к бабке”. С тех пор детей не случалось, но больше никто и никогда нагнуть её не мог. А может ребёнок-сирота просто не знал об этом. Маруся даже проводила своеобразные ”ревизии” старым убеждениям. В разгульные 80-е стала удивляться, как прапрадед выдал прабабушку (их маму) замуж за нелюбимого – вывел на двор, взял в руки топор и велел положить голову на топчан для рубки птицы, сказал, что отрубит голову, если она не согласится. Маруся поняла, что сейчас такое невозможно, но на всякий случай сообщила об этом внучке... Много позже Она прочитала в книге об обычаях на Руси, что девушка обязана была выйти к сватам и чётко выразить согласие при свидетелях. Продолжение следует…

Смотреть в окно ранним-ранним утром Она не любила, выходила во двор и смотрела прямо в небо, как первобытный человек … именно поэтому в начальные времена деревенской жизни иногда оказывалась в центре города в дублёнке, когда на всех уже были ветровки. Возможно раннее природное утро готовит нас в прохладное время года к дальнейшему дню “с запасом”. Однажды её взрослая дочь сказала: неужели не понимаешь, твоя “Мама” давно умерла, имея ввиду любимейшую из любимейших  бабушку. Реальная мама, слава Богу, здравствовала и периодически ставила их с братом на уши. То незнакомую женщину приведет в квартиру, чтобы та правильнее написала заявление в полицию, поскольку безрезультатно продала квартиру, чтобы выкупить сына “у чеченцев”, причем не в лихие 90-е, а прямо в 2020 году. То позвонит по телефону, указанному в письме из тюрьмы от дальнего родственника, такого дальнего, что ... Около восьми лет, любящая бабушка “просрочив” почти год, но, не дрогнув ни мускулом, ни волосом, ни взглядом, ни единой интонацией, отправила “учиться в Москву, в школу, к маме”. Они с дедушкой-моряком жили и в Ленинграде, и в Таллине, но после гибели сына, дождались отставки, купили “пол-дома” почти что на другом конце страны в городке, к которому относилась их деревня и забрали двух с половиной летнюю внучку. Много лет спустя Она задумалась:  благополучный столичный детский дом … до пяти лет не могли отучить облизывать тарелки и собирать крошки со стола … Чуть познакомившись с мамой, Она впервые испытала испанский стыд, хотя конечно такого определения не знала. К ним подошел качающийся мужик, страшно разящий вином, и попросил у денег доехать до больницы … неподалеку стояли такие же его друзья … белый день, вокруг ходили люди, почти центр города, безопасная обстановка … мама начала выспрашивать “точно до больницы?” … мужик качался и радостно гомонил “точно, точно!”. Три советских рубля перекочевали к нему. Продолжение следует…

Сегодня посматривать в окно было радостно – солнышко проявило на вдруг чуть более голубого тона холодном небе намёк на летние беззаботные облачка, ветки высоченных сосен совсем уж с соседней улицы взаимодействовали с ветерком у себя наверху и конечно само-собой загадывалось о весне… Отца Она видела всегда, каждый день, с того самого момента, как начала помнить. Он очень внимательно и каким-то не совсем понятным ребенку спокойным и грустным взглядом смотрел с замечательного фото-портрета. Для провинциального городка, хоть и узловой станции, такого приличного формата портрет в черной лакированной рамке сам по себе был красивой вещью … не икона, как у бабушкиной сестры, но выглядел очень торжественно. Она так и не помнила, когда и как узнала  (да и говорил ли ей кто-нибудь специально), что он погиб в горах, что мама хотела устроить преждевременные роды, но врач отговорил, ввиду очень большого срока, попросил не брать грех на душу. Потом, много лет спустя, явилось воспоминание запаха вокзала, всех звуков перрона и как её ручку крепко держала бабушка. Увозила из детского дома, чтобы растить, как растили они с дедушкой своего единственного сына, Её отца. Именно это неожиданное воспоминание ошарашило Её, уже пожившую тётку, невиданным чувством надежды и жизненной радости и помогло худо-бедно, но пережить  крах семейной жизни. Продолжение следует…

Если Она смотрела в окно, острее ощущалась не “такость” жизни. Ведь там реально была зимняя красота, какую описывают в литературных произведениях: высокие ёлки (у неё росли пихты, это ничего не меняло), ажурно покрытые снегом, падали немного кружась хорошо заметные глазу хлопья снега, вторым рядом через дорогу были видны соседские туи и на них лежали круглые шапки из снега, и на соседских крышах тоже лежал свежий, далекий от города снег…. в компьютере ждала работа. Ей повезло с этим: аж за двенадцать лет до локдауна, судьба подкинула удаленную работу, потом еще одну. Пришлось освоить все виды связи, научиться и тому, и сему, а главное – планировать время. Теперь работать из дома и вовсе стало нормой. Собственно Она и сама не могла понять, почему печаль чаще и чаще стала накидываться и потихоньку терзать “сердечную чакру”. Она никогда не считала дом большим для себя. Впору. Хотя строили его, когда была семья. Муж, дочка. Всё и сейчас было нормально, ничего экстраординарного не случилось. С мужем пришлось разойтись, развестись, расстаться и фамилию девичью снова “надеть”, и документы поменять. Далось это тяжело, но и выхода другого не было… точнее конечно был, но неприемлемый для неё. С дочкой потом ещё долго вместе жили, потом и с зятем года три, что ли… потом дети съехали. Она всегда так со всеми поступала – терпела годами, а потом устраивала скандал, наподобие генерального сражения за будущую жизнь. Никто не выдерживал. Даже единственный брат, который подселялся на пару лет к ним с дочкой ввиду болезни лёгких… Брата очень любила. Всегда. Родители – геологи, временами агрессивные, но слава богу, часто отсутствовали в командировках. Родители уже были глубоко “на пенсиях”, как раз уехали в санаторий… тут и пришлось мотаться навещать ”загремевшего” с лёгкими младшенького. Дочка ерепенилась, но Она настояла, чтобы брат переехал к ним пожить на свежем воздухе. В одном интервью увидела, как женщина рассказывала, что мама ей пятилетней объясняла, какое мясо на суп, а какое на жаркое. Не удивилась, ни капли. Её тоже требовательно нагружали сверх всякой меры… и это вечное – лентяйка. Она себя и сейчас продолжает так называть и радуется исподтишка … как это здорово лентяйничать! Продолжение следует…