Как живётся вам, друзьям моим, в Сибири? С кем танцуете, пируете, живёте? В нашей общей многокомнатной квартире, Вы, наверное, меня уже не ждёте. За окном дотлеет август, и, наверное, Впустит осень, чтоб до снега побродила. Я сижу, а вместо лавочки - полено. Ни друзей тебе, ни близких, ни любимой. Мне, друзья мои, хотелось к вам приехать, Но, как цепи удержали сны-ворОны. Даже если из страны своей уеду, То в другую не запустит тень короны. Я пишу свои стихи, копчусь на солнце, Короли нас приучили к дисциплине. Говорят, что хорошо живут японцы... Но, а здесь лишь завывания в долине. Я читал, мои друзья, в одной газете, Что похожа на египетский папирус. Что беда свалилась камнем на планету: Смерть пришла и захватил нас модный вирус. Захворал, признаюсь честно, и отныне: Палит солнце, давят стены, душит воздух. Я такой, каков я есть, сосуд из глины, Не святой, и уж тем более не апостол. Очень трудно познавать мне с каждым годом, Все сложнее мне вселенная даётся. Если выбрать меж дьяволом и Богом, Без полемики, увы, не обойдётся. Как стоят, друзья, Сибирские Афины? Все красивей и древнее постепенно? А в моей дали всю ночь, и без причины, Лишь унылая толпа из полисменов. Вот и засуха пришла в родные степи, Я от жажды пробудился с кислой миной. Из трубы огромной кучей валит пепел, Застилая мертвым снегом всю равнину. Наломал когда-то дров без чувства меры, И запутался как муха в паутине. Я нашел свое спасение в храме веры, Как в Коране описание галоклина. Вот сижу на лавке длинной, у трактира, Средь толпы людской, прокуренной, проклятой. Бог сказал: не сотвори себе кумира, Если он еще живой, и не распятый. Вот и всё, моё письмо лежит в конверте. Я надеюсь, что вы дышите, живёте. Буду ждать вестей при ночи и рассвете. Но, увы, вы ничего мне не пришлёте... (c) Алишер Айдос
Как живётся вам, друзьям моим, в Сибири? С кем танцуете, пируете, живёте? В нашей общей многокомнатной квартире, Вы, наверное, меня уже не ждёте. За окном дотлеет август, и, наверное, Впустит осень, чтоб до снега побродила. Я сижу, а вместо лавочки - полено. Ни друзей тебе, ни близких, ни любимой. Мне, друзья мои, хотелось к вам приехать, Но, как цепи удержали сны-ворОны. Даже если из страны своей уеду, То в другую не запустит тень короны. Я пишу свои стихи, копчусь на солнце, Короли нас приучили к дисциплине. Говорят, что хорошо живут японцы... Но, а здесь лишь завывания в долине. Я читал, мои друзья, в одной газете, Что похожа на египетский папирус. Что беда свалилась камнем на планету: Смерть пришла и захватил нас модный вирус. Захворал, признаюсь честно, и отныне: Палит солнце, давят стены, душит воздух. Я такой, каков я есть, сосуд из глины, Не святой, и уж тем более не апостол. Очень трудно познавать мне с каждым годом, Все сложнее мне вселенная даётся. Если выбрать меж дьяволом и Богом, Без полемики, увы, не обойдётся. Как стоят, друзья, Сибирские Афины? Все красивей и древнее постепенно? А в моей дали всю ночь, и без причины, Лишь унылая толпа из полисменов. Вот и засуха пришла в родные степи, Я от жажды пробудился с кислой миной. Из трубы огромной кучей валит пепел, Застилая мертвым снегом всю равнину. Наломал когда-то дров без чувства меры, И запутался как муха в паутине. Я нашел свое спасение в храме веры, Как в Коране описание галоклина. Вот сижу на лавке длинной, у трактира, Средь толпы людской, прокуренной, проклятой. Бог сказал: не сотвори себе кумира, Если он еще живой, и не распятый. Вот и всё, моё письмо лежит в конверте. Я надеюсь, что вы дышите, живёте. Буду ждать вестей при ночи и рассвете. Но, увы, вы ничего мне не пришлёте... (c) Алишер Айдос