Поэты. Переделкино.

Приходить к тебе, чтоб снова просто вслушиваться в голос; и сидеть на стуле, сгорбясь, и не говорить ни слова. Приходить, стучаться в двери, замирая, ждать ответа... Если ты узнаешь это, то, наверно, не поверишь, то, конечно, захохочешь, скажешь: "Это ж глупо очень...

Выходят танки из леска, устало роют снег, а неотступная тоска бредёт за нами вслед. Победа нас не обошла, да крепко обожгла. Мы на поминках водку пьём, да ни один не пьян. Мы пьем напропалую одну, за ней вторую, пятую, десятую, горькую десантную. Она течет, и хоть бы чёрт, ну хоть бы что - ни капельки... Какой учёт, когда течёт? А на закуску - яблоки. На рынке не развешенные дрожащею рукой, подаренные женщиной, заплаканной такой...

— Все это надо перешить, — сказал портной, — ведь дело к маю. — Все это надо пережить — сказала я, — я понимаю. И в кольцах камушки сменить, и челку рыжую подрезать, и в край другой себя сманить, и вновь по Грузии поездить...

Весной, весной, в её начале, я опечалившись жила. Но там, во мгле моей печали, о, как я счастлива была, когда в моем дому любимом и меж любимыми людьми, плыл в небеса опасным дымом избыток боли и любви. Кем приходились мы друг другу, никто не знал, и всё равно — нам, словно замкнутому кругу, терпеть единство суждено. И ты, прекрасная собака, ты тоже здесь, твой долг высок в том братстве, где собрат собрата терзал и пестовал, как мог. Но в этом трагедийном детстве Былых и будущих утрат свершался,...

Таксомоторная кибитка, трясущаяся от избытка былых ранений и заслуг, по сопкам ткёт за кругом круг. Миную я глухие реки, и на каком-то там ночлеге мне чудится (хотя и слаб) переселенческой телеги скрип, и коней усталых храп, и мягкий стук тигриных лап, напрягшихся в лихом набеге, и крик степи о человеке, и вдруг на океанском бреге — краб, распластавшийся как раб... С фантазиями нету сладу: я вижу, как в чужом раю, перемахнув через ограду, отыскивая дичь свою, под носом у слепой двустволки ободранные бродят волки...