Андрей Осипов

Бездна, в которую я провалился, исчезла, и в следующую секунду я вернулся. Тот самый миг. Удар Тощего. Его кулак двигался к моей челюсти с нечеловеческой скоростью. Я не успел бы увернуться. Я помнил этот момент. Но всё изменилось. Вспышка света. На месте удара, за долю секунды, образовался фрагмент доспеха - гладкая пластина, в точности повторяющая форму моего лица. Удар глухо стукнулся об металл, и кулак отлетел в сторону, как будто удар наносил я в ответ. - Что за... - прорычал Тощий, отшатнувшись...

Мне казалось, я не смогу встать. Всё тело ныло, будто я разгружал вагоны несколько суток подряд. Наверное, это похоже на то состояние, когда до отпуска остаётся неделя, и ты будто бы хочешь чувствовать облегчение заранее, но оно всё никак не наступает. Да я понимал, что ещё не время расслабляться. Что-то внутри подсказывало: сегодня будет важный день. Утром по хижине разнёсся бодрящий аромат свежего хлеба. Я молча вошёл на кухню, чувствуя, как лёгкое волнение щекочет грудную клетку. Райан заметил меня сразу...

Запах кофе тянулся по кухне, как утренний дымок над озером. Райан колдовал у плиты, лениво переворачивая что-то на сковородке. На нём был тот самый старый, слишком яркий фартук с рисунком сосисок и улыбающегося солнца. Он выглядел нелепо, но как-то по-домашнему. - Ты вообще умеешь готовить? - спросил он, не поворачивая головы. Я, прислонившись к дверному косяку, пожал плечами: - Если не считать пережаренные тосты и варёные яйца, то… нет. - Прекрасно. Значит, тебе доверим только размешивать кофе. Он протянул мне ложку и кивнул на две чашки...

- Страх - это не стена. Это дверь. Но чтобы открыть её, нужно перестать цепляться за ручку... - голос Элиаса впивался в виски, как гвоздь и пронизывал всё тело. - Я не понимаю. - Стена статична, её можно только разрушить. А дверь... Дверь предполагает выбор. Можно остаться в комнате, можно войти, можно выйти. Это то, что ты раньше отрицал, предпочитая быть «пассажиром». Ручка - ложное ощущение контроля. Ты так долго держался за одобрения со стороны, шаблоны поведения и даже за сам страх. Если ты...

Я стоял на краю обрыва, где время тянулось, как раненая тень. Бездна смотрела на меня - холодная, безучастная. В ней шептались голоса, которые я боялся вспомнить. - Ты готов? - голос Элиаса прозвучал в ушах, как эхо, но я не обернулся. Что-то внутри терзалось, словно не было хватки для того, чтобы подняться с этого места. Дыхание становилось тяжелым. Пространство вокруг - мёртвое. Всё давно ушло. Всё забыто. Пустота. Её полотно наполняло пространство, вытягивало всё из него. - Я не могу, это невозможно...

Утро встретило меня лучами, пробивавшимися сквозь щели брёвен, как будто сама хижина пыталась собрать рассыпанные по полу кусочки света в мозаику. Я проснулся с непривычным ощущением — будто кто-то вынул из груди ржавый гвоздь, десятилетиями впивавшийся в рёбра. Аромат вкусного завтрака витал в воздухе. Приятно ощущать, когда ты ещё не встал о кровати, а кто-то проснулся раньше, чтобы позаботиться о тебе. На кухне Райан, словно совершая какой-то обряд, жонглировал лопаткой и сковородкой под мелодию, которая напомнила мне джаз...

— Надеюсь, ты меня слышишь... Прозвучал бархатистый мужской голос, пытающийся что-то объяснить. — Как бы ты ни хотел, многое — если не всё — приходит, чтобы уйти. Так же, как и я, и всё, что с тобой уже произошло. Возможно, смерть начинается с первым вдохом, а жизнь продолжается с последним выдохом. Кто знает?.. Не знаю. Узнаем ли мы? Возможно... — 304013-ый раз ты возвращаешься в эту точку и каждый раз как первый. Возможно это правда будет последний и всё получится. После этих слов повисла тишина...

Неизвестные: — Смотри-ка, он вроде очнулся... — Так-то лучше. Взгляд вроде не потерянный. Ты меня видишь? Понимаешь, кто я? Передо мной — мужское лицо. Требовательный взгляд, короткая стрижка, густая ухоженная борода. Он был слишком близко, и я хотел попросить его отойти. Но всё, что вырвалось изо рта, было: — Борода... — Отлично! Да, борода к тебе пришла. И будет больно и плохо, если ты вздумаешь шутить или исполнять трюки. Ты это понял? Как-нибудь дай знать. — Пффф... — всё, на что меня хватило...

Утро третьего дня. Минуты казались неподъёмными, словно бетонные плиты. Каждый вдох отдавался гулом в висках, будто внутри черепа тикал часовой механизм, готовый вот-вот лопнуть. Я сидел на койке, впиваясь пальцами в матрас. Царапины кота помогали не сойти с ума, будто подтверждали, что весь этот абсурд правда. Меня переполняли двойственные чувства. Надежда, что всё это скоро закончиться. И отчаяние от того, что здесь всё может и закончится. Механическую руку починили быстро. Она, как и прежде, монотонно записывала что-то в тетрадь...

— Я, конечно, тоже люблю поспать, но сейчас, мой друг, совсем не время и не место. Давай уже приходи в себя. Мрр... мрр... Что-то шершавое и тёплое коснулось царапины на моей руке. Я дёрнулся — боль ударила как током, но тут же сменилась прохладой, словно рану окунули в родниковую воду. Я открыл глаза. Темно. Только две яркие голубые точки — глаза. Они смотрели прямо на меня. — Прекрати так пялиться, ты что, никогда не видел котов? Что?! Говорящий кот?! Хотя... чему я ещё могу удивиться в этом месте...

Я потерял счёт дням. Они сливались в монотонный цикл: утренний осмотр Доктора, прогулка во двор под его холодным взглядом, белые стены палаты — как вакуум, высасывающий мысли. Три раза в день — как дозы успокоительного. Остальное время — тиканье часов в голове. Они вгрызались в череп, не щадя. Иногда я чувствовал голод или жажду. Но стоило это осознать — как всё исчезало. Будто тело само насыщалось. ⠀ Мне казалось, здесь исполняется любое желание — стоит только захотеть. Но это работало лишь с базовыми ощущениями...

Темнота. Леденящий ужас неизвестности. Полное непонимание происходящего. Время теряет счёт. Секунда кажется вечностью. Нет ощущения тела — я не знаю, завис ли в пустоте, стою, или падаю в бездонную пропасть. Сколько я уже здесь? Где я? Как сюда попал? Кожа будто растворялась, а воздух стал густым, как вода. Слышу только эхо собственных мыслей. Могу лишь плодить новые, как паук, ткущий паутину в пустоте. В надежде, что всё это когда-нибудь закончится. Или хотя бы изменится. Мысли постепенно притихли...