Елана

Еда В доме нет никаких конфет кроме мятных. Мой дядька говорит, что раз дед не курит, то ест конфеты. По ч/б телевизору я вижу рекламу йогурта. Там мальчик с большим удовольствием ест его из стаканчика. Я тоже хочу его попробовать. Бабушка говорит, что сейчас намешает сметаны с сахаром. Мне обидно. Позже мы идём с ней в магазин, она покупает мне этот йогурт. В следующий раз я съем йогурт в студенчестве. Сладости бабушка прячет. Они для гостей. А для семьи есть варенье. Но его тоже много есть нельзя. Дед всегда считает сколько вёдер я собрала летом, чтобы зимой поесть варенье. Я начинаю есть тайком. Пока бабушка и дед во дворе, я достаю банки и ем ложкой, буквально запихиваю в себя. Мне страшно, что в любой момент меня поймают, снова будет ругань. Когда я возвращаюсь из школы, одноклассники заходят в магазин и покупают чупа-чипсы и жвачки. Я не могу себе этого позволить. Мне не дают карманных денег. Позже деньги на талоны в школьную столовую я оставляла себе. Ходила голодной весь день. А после школы объедалась дома. Вес начал расти в 6 классе. Когда я уже училась в колледже, бабушка спросила меня: «Таня, ты в положении?» Я была отвратительно толстой. Ела и ненавидела себя за это. Тогда я не знала, что у меня пищевое расстройство.

Покос Мне 10-11 лет. На улице лето. Жара. Рано утром бабушка будит меня. Даёт штаны с рубашкой и платок. Это значит мы едем на покос. Протестовать бесполезно. Пока мы едем в поле, я вижу как мои друзья дружно бегут на речку купаться. Мне обидно до слёз. Я такой же ребёнок как и они. Но меня везут работать, а они бегут купаться. Жара 30’ Мне выдают деревянные грабли и обозначают фронт работы, переворачивать сено. Комары, мошки, пауты, оводы, пчёлы не дремлют. Кусают так сильно, что я расчесываю кожу в кровь. Как бы я ни старалась выполнять работу, все не так. «Руки из &опы, медленная - надо побыстрее. Почему опять лицо недовольное?... Лень вперёд тебя родилась. Неженка. Работы ещё не видала, а стоишь стонешь» Сколько бы я ни прилагала усилий - все равно плохо. Никто и никогда меня не похвалил за старания. А мне так тяжело. Руки в мозолях, сено в глазах и за шиворотом, невыносимо жарко. Дед видит, что мне тяжело, но он специально не торопится домой. Он знает что я хочу успеть на речку, и его это бесит. Позже друзья спросят меня, почему мы делаем все сами, ведь покосить и собрать может трактор. От брата я слышу ответ «За копейку задавится, жмот. Будет спину гнуть, но за трактор не заплатит» По этой же причине все три огорода вскапывались вручную.

3 класс У нас поменялась учительница. Прошлая ушла в декрет. Что такое «декрет» я не знаю. Школа меня утомляет. Мне больше не интересно учиться. Я не хочу вставать по утрам, учить уроки. Я конфликтую с одноклассниками. Я уже начинаю видеть как сильно отличается моя одежда от других учеников. Например, вместо шапки бабушка даёт мне шаль, чтобы не мёрзла голова. Дети надо мной смеются. В каждой ссоре или конфликте я кричу, что скоро уеду отсюда! Приедет мой брат и заберёт меня домой, мы уедем в Краснодар. Я все больше верю в это, и живу только надеждой на отъезд. На урок русского языка приходит завуч. Обычная женщина, только у неё косоглазие и она очень строгая. Она оставляет меня после уроков и отчитывает за плохое поведение. Что то записывает в дневник. Дома это читает бабушка. Дед в ярости. Меня ругают, угрожают детским домом. Этой ночью я описалась. А ведь мне уже 10 лет. Я снова испытываю чудовищный стыд.

Начальная школа Я во 2 классе. Класс небольшой, нас очень мало. Наша учительница картавит. У неё чёрные глаза и широкая улыбка. Она мне нравится. И учиться мне нравится. Учительница отвечает на все мои вопросы. Даже зовёт нас в поход. Я не знаю что такое «поход». В классе есть явные отличники, а есть один мальчик второгодник. Его мама выпивает. Они живут без отца. В классе его никто не любит, он всех обижает. Мы о чём-то поспорили с ним. Он пнул меня по зад. Это видят в классе все. Я плачу и иду домой. Бабушка сразу заметила, что со мной что-то не то. Я рассказала. Она пулей собралась и выбежала из дома. На следующий день этот мальчик извинился передо мной. Дед сказал, что таких насекомых, как этот мальчик пороть надо, чтоб неповадно было. После этого случая я чувствовала себя виноватой. Что расстроила бабушку, что плакала у всех на глазах - мне казалось это самым постыдным.

Внешность. Старший брат всегда отпускал в мой адрес не самые приятные вещи. Наверное он думал, что это смешно - не знаю. Я маленькая девочка, играю с Барби, наряжаюсь в мамины наряды, тайком крашу ногти, беру голубой карандаш для глаз. Крашусь тоже тайком. Как только слышу звуки в прихожей - со скоростью света бегу все это смывать. Я знаю что отхвачу по полной. И не только от мамы, но и от брата, поэтому всегда боюсь вдвойне. Как-то он подводит меня к зеркалу, приглаживает мои волосы и сильно тянет. Я смотрю на себя и вижу оттопыренные уши - а потом слышу фразу: «Ты не Таня, ты Дуня с трудоднями». Он так смеётся над этой шуткой, а я стою в расстроенных чувствах. Мне не нравятся его шутки, но сказать об этом я не могу, потому что мне «прилетит» моментально. Позже, уже ближе к 8 классу, к торчащим ушам и кривым пальцам присоединится лишний вес. В семье не принято говорить комплименты. Фраза бабушки: «Ну кака красота? У нас красивых нет, только другие»

Мне 9 лет. Я по-прежнему живу надеждами на возвращение в посёлок(домой). Ночами мне снится квартира и двор, снятся подружки и черешня. Я очень удивилась, что в деревне не растёт черешня. А вишня растёт на маленьких кустах, а не на большом дереве. Больше всего на свете я ненавижу огород, покос, диляну и деда. Я четко начинаю понимать что во мне сидит злость. Мне нельзя смотреть телевизор, надолго вечером включать свет, приглашать подружек в гости... В гости тоже ходить нельзя - потому что я там всем нормальным людям надоедаю. Мне можно быть только в школе, а потом дома. Но дома надо всегда работать, а не прохлаждаться. Я стараюсь слушаться и выполнять домашние обязанности, но по итогу слышу только, что я безрукая, лучше бы не бралась; и вобще, лень вперёд меня родилась. Во время обеда нужно съедать все. Потому что во время войны (ВОВ), бабушка и дедушка голодали и ели мерзлую картошку. Если мне не нравилась еда, я неблагодарная внуча-изжога и мне надо было родиться в войну, все бы посмотрели что бы я стала есть.

Сентябрь 1997г Я хожу в школу. Почти каждую ночь плачу, я хочу домой. Там моя квартира, друзья, хор, музыкальная школа. А здесь в сентябре печку топят, у меня от неё голова болит. А таблеток никто не даст, бабушка говорит что это химия. Брат с нами не живет. Он очень редко приезжает. А когда приезжает, то дед все время ругается, он все время недоволен. Я часто слышу слова, что нужно было нас паршивцев оставить там, пОжили бы в детском доме, а он бы посмотрел. Я не совсем понимаю что такое детский дом, бабушка просто сказала: «Не дай Бог» Я все чаще ухожу к родственникам в гости. Там цветной телевизор и можно смотреть мультики. У них настоящая семья. Все друг друга любят, заботятся. Мама в этой семье целует и обнимает своих детей. Просто так, потому что они её дети (мои троюродные брат и сестра), им не надо делать что-то полезное, чтобы их похвалили. Когда я возвращаюсь от них домой, я плачу всю дорогу. Мне отчаянно нужна мама.

Май-июнь 1997г Мне 8 лет. Я закончила 1 класс. Бабушка говорит, что нужно ехать в деревню. Я очень рада, поедем на поезде, будем ехать почти 3 дня. Это же целое приключение! В поезд садились вечером. Бабушка, брат и я. Нашли места, они оказались заняты. Все ругаются и машут билетами, бабушка плачет. В деревне мне не нравится. Я городской ребёнок, который привык к удобствам; а здесь нет ванной и унитаза. Воды из крана тоже нет. Только колодец и какая-то скважина. Я не понимаю что это такое, не видела ее ни разу. Не хочу ходить в баню, там темно и жарко, и двери открывать не разрешают. Люди вокруг очень странно разговаривают, не так как дома. Я смеюсь над их произношением, они в ответ смеются надо мной. Бабушка летом привела меня в школу, познакомила с моей учительницей. Я думаю что это шутка, ведь нужно возвращаться домой и там продолжать ходить в свою школу. А в этой мне не нравится. Она маленькая, как наша квартира. И нет классов с буквами. Просто 1ый, 2ой...

Я снова шагнула в психотерапию. Причин множество, одна из них – злость. Я злюсь всегда, на всех и по любому поводу. Выяснилось, что я злюсь на свое прошлое, особенно на детство. И злостью я замещаю страх, что окружающие узнают о моем прошлом. Ведь это прошлое было тяжелым, горестным, местами чудовищным, безрадостным и порицаемым. Стать добрее – для меня это сверхзадача, что-то на грани фантастики. Поэтому психотерапевт дала мне задание: открыть свое прошлое и понять, что 1.   Всем все равно. 2.   Прошлое не изменить, но важно принять 3.   Перестать стыдиться своих ошибок

Про отца (мне было примерно 4-5 лет) Мы идём с братом и его другом по посёлку. Лето. Очень жарко. Печёт так, что хочется спрятаться. Брат и его друг о чем-то говорят. Я иду молча, просто слушаю. Друг задаёт вопрос: где ваш отец? Брат отвечает, что он давно повесился. Я не помню свою реакцию, я просто запомнила эти слова. Мне примерно 10-11 лет. Я уже живу с бабушкой и дедом. Дед напившись начинает рассказ, как он летом ездил на мотоцикле и искал моего отца. Ездил по лесам, полям. Искал труп, всей роднёй искали. 20 мая 1991г - отец взял ружьё, ушёл в лес и застрелился. Нашли его тело в середине июня. Месяц стояла 30’ градусная жара.

5 Ноября 1996г Сон в первую ночь Я выхожу во двор. Между лавочек под навесом из виноградника стоит мамин гроб. Он закрыт. Я слышу мамин голос. Она просит открыть крышку гроба. Она говорит что живая, и ее похоронили по ошибке. Я плачу, зову на помощь. Никто не приходит. Стою возле гроба долго. Мамин голос не утихает. На улице темно, ночь. Светит фонарь с козырька. На утро я снова плачу, потому что осознаю, что видела всего лишь сон. Мамы больше нет. Она никогда не вернётся.

4 ноября 1996г Похороны Утро. Двери открыты в квартире и завешаны все зеркала. Все в чёрном, в чёрных платках. Со мной никто не разговаривает. Я играю под столом с куклами. Приезжает машина, в квартиру вносят гроб. В гробу мама. Я подхожу и мысленно прошу ее проснуться. Пожалуйста, открой глаза! Я плачу и жду, что она вот-вот откроет глаза. Меня уводят на улицу. Во дворе наш сосед сверху обивает крышку гроба тесьмой. Он аккуратно делает подгиб и вбивает гвоздик. Я снова захожу в комнату. Женщины решают во что одеть маму. Ей завивают волосы и красят глаза. Через какое-то время она лежит в изумрудном платье и туфлях на шпильке. (Все как и любила всегда носить) Маму вынесли во двор. Очень много людей. Мы втроём сидим возле гроба:я, бабушка и брат. Брат кричит, он падает лицом в руки к бабушке, он рыдает навзрыд. Ему 14 лет, он понимает больше чем я. Бабушка держится рукой за гроб. Она воет. Я смотрю в ее красные глубоко посаженные глаза, она смотрит сквозь меня. Бабушка почти не всхлипывает. Она набирает воздуха в легкие и долго протяжно воет. Ее старенькие жилистые руки теребят платок. Она гладит брата по голове. Я плачу. Мама не открывает глаза. Нас кто-то фотографирует. Мы идём на кладбище. Все идут пешком. Мужчины, которые несут гроб меняются на ходу. Никто не останавливается. Людей очень много. Я видела столько людей на 1 сентября. Идущий впереди духовой оркестр ещё больше заставляет плакать. Я устала идти. Мне кто-то дал чупа-чупс, стало вкусно, повеселее. До кладбища ехала в автобусе. Смотрела из окна как все идут длинной цепочкой. Мы втроём стоим у могилы: я, бабушка и брат. Я снова плачу и все жду, что мама откроет глаза. Бабушке плохо, ноги подкашиваются. Гроб опустили. Заставляют бросать землю. А я не хочу. Вдруг мама живая, как она выберется оттуда, если мы ее закопаем?