Игорь Панченко

ВЫЗВОЛЯЙ, СЫНОК! Слова Павла ПАНЧЕНКО Музыка Николая ЧАПЛЫГИНА Рисунки Бориса ПРОРОКОВА 1. Провожала сына в путь-дорогу мать, Провожала сына с немцем воевать. Обняла три раза, глянула в глаза, А вдали гремела бранная гроза. 2. - За поля, дубравы, за красу Днепра Я сама бы встала, да совсем стара. Сын ответил гордо, что умрёт в бою - За Днепро, за волю, за любовь свою. 3. По полям, дубравам вражья шла орда. Заливая кровью сëла, города. Далеко остался милый сердцу дом, Плачет мать седая над седым Днепром. 4. - Ой, сыночек, где ты? Муки нет страшней - Жить в плену фашистском до скончанья дней. Ой, вернись, любимый, вызволяй в бою И Днепро, и волю, и любовь свою. 5. Смотрит мать-старуха, смотрит на Восток: - Как я тут горюю, погляди, сынок! Там, где жил ты вольно над седым Днепром, Там гуляет немец день и ночь с кнутом. 6. Где любил ты слушать песни соловья, Ой, там ходит-плачет девушка твоя. Ой, вернись, любимый, вызволяй в бою И Днепро, и волю, и любовь свою. 1943 год. Новороссийский исторический музей-заповедник.

"... , давайте жить дружно!" АНТОЛОГИЯ АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ ПОЭЗИИ (1938 год) АНТОЛОГИЯ АРМЯНСКОЙ ПОЭЗИИ (1940 год) Гослитиздат Переводы Павла Панченко... Мирные соседи на моей книжной полке.

Медаль "Передовику Ленинской трудовой вахты. Украина." Автор Михаил Панченко. Медь. Д-60мм. Донецк. 1970 год.

"ПЕСНЯ О СТАЛИНГРАДЕ" (Для голоса с ф-но) Музыка Ольги НИКОЛЬСКОЙ Слова Павла ПАНЧЕНКО 1948 год. Российский национальный музей МУЗЫКИ.

"Эпифиллум Аккермана". Художник Тарас Панченко. 1984 год. Так создавались открытки, марки, конверты. Минсвязи СССР.

Пожалуй, один из самых редких донецких значков 60-х годов. :) искал его около 20 лет. Значок Донецкий Центральный Универмаг "Белый лебедь". 1965 год. Автор Михаил Панченко.

"МЫ С ВАМИ!" Сборник посвящён героической борьбе испанского народа. Павел ПАНЧЕНКО "ГОВОРЯТ ЖЕНЩИНЫ, ОСТРИЖЕННЫЕ ФАШИСТАМИ В ДЕРЕВНЯХ СИЕРРА И ЛЮНА" (Стихи) В сборнике так же приняли участие: Ромэн Роллан, Михаил Кольцов, Лахути, Дени, Долгорукова, Семëн Кирсанов, Михаил Светлов, Аркадий Ситковский, Евгений Долматовский, Леонид Шершер,Маргарита Алигер, Михаил Матусовский, Константин Симонов, Луис де Тапиа, Борис Ефимов, Михаил Голодный, Илья Эренбург, Александр Жаров, Александр Шпирт, Николай Асеев, Семëн Олендер, Гуго Гупперт, Илья Френкель, Михаил Рудерман, Сергей Михалков, Дмитрий Петровский, Эми Сяо, Сергей Островой. "Советский писатель". Москва. 1936 год.

ВЕРА ДЕВИТТ "ПОЭЗИИ ОГНИ НЕГАСИМЫЕ" (Образы азербайджанских классиков в русской советской поэзии) Гений азербайджанского Ренессанса (Отрывок) ... ... В таком же плане создана и третья поэма о Низами, написанная позднее, уже в послевоенные годы, Павлом Панченко, который ещё со времён работы над "Антологией", - очевидно, через переводимого им Сабира, сроднился с Азербайджаном, и остался в Баку. Поэма Панченко "Подарок Мелика", как видно из самого названия, также имеет основной своей темой рассказ об Афаг. Но в этом произведении освещены и другие моменты жизни великого поэта, интересные сами по себе, только, пожалуй, не связанные накрепко в один композиционный костяк с темой любви. Первая наша встреча с Низами на страницах поэмы происходит в лунную ночь, среди молчаливых гор, которые отражаются в прозрачной глубине прекрасного озера Гек-Гель; поэт стоит на скале и слагает лирические газели, и его вдохновенный голос несётся в небесную высь, теряется в тёмных ущельях. Здесь автор повосточному переосмысливает образ, используя два значения слова "газель": Чудо стали созвучия вдруг Стадом горнодолинным - И умчались из уст, как из рук, По горам и долинам. Оперируя этим же изящным двуединым поэтическим образом, автор говорит о широкой славе лирики гянджинского поэта, который, как известно, сетовал на то, что порой его детища беззастенчиво присваиваются стихотворцами за пределами Гянджи. Где газели? Исчезли вдали - Лишь туманились дали. В Хоросане, в Дербенте, в Дели По таврам их узнали. Но лирические песни Низами, в которых на берегу Гек-Геля он изливал свою душу, плененную красотой мира, влекут к дальнейшим раздумьям о назначении поэтического творчества, в которых словно сливаются голос автора - советского поэта и голос великого мастера, жившего восемь веков назад. Вполне правомерно, что этот разговор затрагивает взаимоотношения Низами с тайным братством - ахи; подлинным подвигом поэта, его бестрепетным разговором с угнетателями-деспотами явилась «Сокровищница тайн», насыщенная идеями ахийцев. ... Ах, какие он пишет стихи, Ах, какие, о боже! Даже тайные братья, ахи, Шепчут: будь осторожен! Ты старуху слегка измени, Поубавь у ней пыла: Что в тюрьму привело Хагани И едва не убило? - Братья, милые, знаю я сам, Но иначе смогу ли? Если Бог не грозится дворцам, В них заводятся гули*. (*Гули - нечисть, злые духи. Прим. Авт.) В этих строках поэта, как нам кажется, верно угадано то значение слова «Бог», которое совпадает с Истиной и Совестью; о преемственности, идущей от ахийцев к хуруфитам, говорят ученые и, несомненно, что у ахийцев бог - Истина, грозил дворцам, - также как и в "Сокровищнице тайн", где Низами, призывая на деспотов гнев божий, плачет от стыда кровавыми слезами над теми, «кому кровь - как вода»... И вот за это произведение дербентский мелик, как мы уже знаем, присылает поэту в подарок рабыню , половчанку Афаг, вольную дочь степей. Сраженный любовью Низами, тем не менее, говорит девушке о том, что она - свободна, что вольна покинуть его дом. Но проходит время и счастье взаимного чувства ярко озаряет скромное жилище поэта; образ Афаг, её любовь и нежность, говорит автор, отзовутся в веках, в серцах будущих читателей бессмертной «Хамсэ»... В строках поэмы все более и более четко, многогранно прорисовывается образ Низами, который слов-но озаряется разным светом; то он самозабвенно лиричен, то полон горького сарказма, то одержим ненавистью к своим антиподам, то торжественно величав... И всё это раскрывается в монологах поэта, обращенных к любимой, к его Афаг. Также, как и в поэме Гурвича, у Панченко особо обыгрывается поступок «лукавого мелика», приславшего поэту непокорную половчанку; этот «подарок» оба автора справедливо расценивают как отталкива

Самед ВУРГУН Перевод с азербайджанского Павла ПАНЧЕНКО "АЛАГËЗ" Белокурая плачет навзрыд Алагëз, Голубые глаза помутнели от слëз. Прояснятся на миг у девчурки глаза- Будто в небе весеннем промчалась гроза. Ах, какая тревога во взоре твоём! Расскажи мне, малютка, о горе твоём! Понапрасну соседи утешить хотят, Понапрасну выносят на солнышко в сад. Льются капля за каплей слезинки из глаз, Перламутровый плачет в душе её саз. Только маму свою называет она, Только маму зовёт и рыдает она. И зовёт, и выходит в слезах на балкон, И застал на полу белокурую сон. И вошла её мать и склонилась над ней: - Алагëз! Алагëз! Ах, проснись поскорей! И девчурка большие открыла глаза, Ей улыбкою мать озарила глаза. - Мама-джан! Мама-джан! Где так долго была? - Посмотри-ка, я братца тебе принесла. 1941 год.

"ЧЕРНОМОРЕЦ МОЛОДОЙ" Слова Павла ПАНЧЕНКО Музыка Валентина МАКАРОВА По-над Волгой разгулялся ветер, Зашумели вербы над водой. Мне портрет понравился в газете - Черноморец молодой. Я своим подругам почему-то Рассказала про его дела - И в посёлке нашем с той минуты Черноморкой прослыла. В битвах за Одессу дорогую Наши парни видели его. Может, он тогда любил другую - Я не знаю ничего. Бился он потом за Севастополь, Снился часто мне его бушлат. А теперь вступил он в бой жестокий За родимый Сталинград. Стой, моряк, за наш чудесный город. Бейся за победу над ордой. Не сказать мне, как ты сердцу дорог, Черноморец молодой! 1943 год. "Песни Черноморцев".

"ПЕСНЯ ЧАБАНА" Слова Павла Панченко Музыка Ольги Никольской Я пою в горах о тех глазах, Что зовут меня домой в Казах, Нет, пою не я - любовь сама О тебе, Фатьма! Ты - мечта моя, Красота моя, В синей дали ты - Высота моя! Ах, глаза, глаза, Их забыть нельзя: Чёрные, ясные, Нежные, властные, - Чудо - глаза! Вдоль Казаха ты идёшь, Восхищая молодёжь: Гордость полей, Ты всех милей! Устреми свой взгляд в простор, Где чабан зажёг костёр, А в груди у меня Сердца жарче огня. Я пою, пою: приди сюда, На мои , Фатьма, взгляни стада! Нет, пою не я - любовь сама О тебе, Фатьма! Песнь светла моя; Ты - мечта моя, Черноглазая Красота моя! 1951 год. Музгиз.

"Джигиту" Музыкальная рукопись. Для низкого голоса с фортепиано. Из цикла "О войне" на стихи башкирских поэтов. Музыка Н. Чемберджи Слова М. Гафури. Перевод с башкирского Павла Панченко. Уфа. 1941 год. Российский Национальный музей музыки. Москва.