Максим Авдеев. Момент истины.

На школьном выпускном я был в костюме отца, который был больше меня на пару размеров. Это было самое лучшее в моем гардеробе, поэтому в нем я и появился в баре в свой первый рабочий день. Я входил в новый, незнакомый для меня мир, и мне нужно было быть внимательным и осторожным. В бар приходили бизнесмены, рыночники, бандиты, косящие под бандитов, работяги с хорошим калымом, студенты - мажоры, военные, безбашенная десантура, девицы, ищущие денежных ухажёров, девицы уже имеющие крутых ухажеров, … в общем - клиентура разная...

Позже я узнал, что наша сторона пригласила для поддержки серьезного человека из криминала: Дурнов был авторитетом одной из бригад города. Приехал он с другом, и когда они увидели колонну из пятнадцати машин, то поняли, что разговора не будет, - так и остались сидеть в своем авто. Когда толпа кинулась на «дедов», «старшие» выскочили из укрытия, но быстро оценив ситуацию, стали спасаться бегством. Также выяснилось, что помимо людей на машинах, было еще человек двадцать «пехотинцев» - молодняка, которые направились во двор школы, к месту нашего сбора...

Новость от Ходина вызвала у меня тревогу. Я еще не отошёл от стресса поножовщины, а меня опять зовут на разборку. Что я могу сделать среди этих взрослых? Но из-за чувства долга перед нашим коллективом, перед моим другом, и чтобы не обрести статус труса, я не подал вида о своих переживаниях, и мы с Диманом направились к месту встречи. Уже стемнело, горели уличные фонари, улицы опустели. Мы пришли во двор школы, где учились. Там росло много деревьев, и не было освещения, поэтому удобно было укрыться, чтобы не привлекать внимания...

К 94 году, в нашем городе уже процветали криминальные группировки. Но я, и наш спортивный коллектив, в котором я возрастал, были далеки от них. Я жил своей жизнью, и лишь изредка мне в районе попадались парни, отличавшиеся дорогими фирменными кроссовками, спортивными костюмами (один из модных в то время был «Адидас» с голубой олимпийкой и темно-синими штанами). Я мало что знал про их образ жизни, ясно было одно: они занимаются чем-то скрытным, и за ними стоит какая-то сила. Наш коллектив состоял из «дедов» – тренеры и их ровесники, отслужившие в армии, возраст 25-28 лет...

Бандитами не рождаются, ими становятся. С десяти лет я стал заниматься борьбой. Тренер ходил по классам, и приглашал мальчиков на занятия самбо. Видя сильную фигуру и волевое лицо этого человека, я захотел быть таким же и пришел в спортшколу. С первой же тренировки, меня и моего напарника выгнали за непослушание - вместо того, чтобы отрабатывать удержание соперника на лопатках, мы стали бороться и делать друг другу болевой на руку. На следующую тренировку напарник не пришел, а я вернулся. С того времени, все мои школьные годы были посвящены спорту...

На деревянном помосте, прислонившись спиной к стене и поджав колени, сидел парень. Он посмотрел на меня холодным, отрешенным от жизни взглядом, - и я узнал его. Это был Виталий, он как и я, в школьные годы занимался борьбой, но в другой ДЮСШОР. Мы пересекались с ним на общих тренировках и соревнованиях. Он был младше меня года на два-три, и был тогда еще подростком, поэтому мы боролись в разных весовых категориях. За три года, которые мы не виделись, он возмужал, и стал повыше меня ростом. Виталий тоже меня признал, мы разговорились, и я немного успокоился...

Меня посадили в камеру, и через час отвели в пустой кабинет. Посадили на табурет, руки в наручниках за спиной. Через пару минут заходит начальник оперотдела Сорокин и сходу резко бьет ногой мне в грудь. Я вместе с табуретом опрокидываюсь на пол. Он подходит и больно бьет носком туфли в живот, - я застонал. Сорокин склонился надо мной и с гневом выкрикнул: - Ну что Авдеев?! Я покажу тебе Чикаго тридцатых годов! Кровью у меня ссать будешь! Его злобные глаза, как два пистолетных дула, уставились в меня, просверливая насквозь...

Бить "своего" человека, у которого много раз был дома, – дело не из приятных, но мне приходилось ожесточать своё сердце, чтобы я мог и дальше существовать в мире, который избрал для себя. Билла нашли, прессанули, и отправили искать деньги. Едем с Диманом домой. Было приподнятое настроение. По натуре я не был безбашенным, но бывало из меня вырывались опрометчивые мальчишеские поступки. Вот и в этот раз, какая-то шальная пуля залетела мне в голову, и я возомнил себя неуязвимым счастливчиком. Димон предложил сесть за руль, так как у него были права, а у меня нет, но я отказался...

Прошло две недели после моего выхода из милиции. Пацаны из соседнего звена попросили поддержать их на «стрелке». Вопрос порешали мирно, и все довольные разъехались. Двое из наших попросили подкинуть их в автосервис, где у них стояла машина в ремонте. Время было обеденное, и моя утренняя доза уже заканчивала свое действие. Стали появляться первые симптомы ломки: раздражение, подавленность, холодный пот, аритмия. Я и так быстро ездил, а в данной ситуации мчал, чтобы скорее попасть домой и подлечиться...

Когда я услышал, что Флинт предлагает героин, я не поверил своим ушам. Потому что даже само это слово я впервые услышал от живого человека, а не из кино. Для меня героин был как пришелец из далекого сказочного и такого притягательного мира голливудских фильмов, который очаровывал меня. Поэтому, когда я увидел приготовленную белую дорожку, у меня возникло ощущение, как будто сейчас этот интересный мир протягивает мне руку, открывая передо мной свои двери. Я взял трубочку, скрученную из купюры, и вдохнул всю дорожку...