[генрихлэнд]

Допустим, вы идёте по каким-нибудь горам. Или по каньону. В общем, топаете где-то водиночку по каким-то нелицеприятным местам, вдали от цивилизации. Вокруг ни души. Немного напряжённенько. Ну и идёте вы, идёте, а в руках несёте бутылку с бытовой химией. Крот, адрилан, тирет. Да хоть доместос. Чё тащите эту бутылку - чёрт его знает. Может в деревню из города возвращаетесь, гостинцы несёте. Но вдруг, откуда ни возьмись, в небе появляется большая и хищная птица. Вы бросаетесь на землю, чтобы она вас не заметила...

Провинциальные городки скупы на развлечения для детей. Какие там кинотеатры, если во дворе нашей пятиэтажки не было даже простенькой игровой площадки? Поэтому все ребята нашего двора из поколения в поколение брались строить что-то самостоятельно. Ну и конечно же, штабики. Куда же без них? Это что-то само собой разумеющееся. Всегда должно быть место, где «пацанская компания» могла бы потусоваться, а нас без малого было пять человек. Пятеро детей из начальной школы, у которых на каникулах не было «развлекухи»...

Что ни говори, но человеку присуща потребность в прекрасном. Лицезреть. Наблюдать. Видеть его. Мы специально едем в горы, пыхтя, взбираемся на вершины только для того, чтобы посмотреть на мир под собой, глубоко вдохнуть, выдохнуть и почувствовать, как по коже бегут мурашки. В долгие холодные вечера из глубин души вылезают образы и воспоминания о каньонах, пещерах и морях, некогда посещённых. Как там было красиво. Захватывало дух. Но виды пейзажей необязательно должны быть стереотипными и «мейнстримными» (вид на город с высоты птичьего полёта)...

Старый, дребезжащий трамвай, больше похожий на бронепоезд, мягко, но тяжело то трогался с места, то останавливался. Эти толчки отдавались в теле чем-то умиротворяющим. Мне было тепло и уютно: трамвай был почти пуст в такой ранний час, а нещадно палившая печка из-под сиденья отогревала околевшие ноги, обутые в кеды, явно, непредназначенные для января. В наушниках тихонько играл отечественный рок восьмидесятых, потихоньку убаюкивая меня. Я чувствовал надёжность, герметичность, защищённость, позволяющие отключиться от мира...

Он был в жёлтых носках. Ярких таких. Почти кислотных. Почему? Что должно было произойти, чтобы преподаватель, этот старый дед решил надеть с утра жёлтые носки. Я хожу на занятия этого хрыча уже четвёртый год, но ни разу не видел жёлтых носков. В смысле, я не знаю, какие носки он носит обычно, не слежу, но подобный яркий атрибут пропустить было бы сложно. Жёлтые носки… Я и сам люблю яркие вещи, цветные. А он постоянно носит какие-нибудь серые бесформенные свитера, пропахшие нафталином и тройным одеколоном...