Даниловские рассказы

Ваня отправился за ограду церкви в яблоневый сад покататься на качелях. Стояла безоблачная погода, светило солнце, и настроение было радужным. Ваня сел на качели, но кто-то бросил в спину китайку. Мальчик обернулся и увидел, как маленькая китайка, румяно-золотистая, покатилась в сторону; за спиною рос кустарник, и кто-то в нём наверняка затаился. Кто же это мог быть? Кто-то из детского садика? Или Павел, старший брат? Встревоженный Ваня, раскачиваясь на качелях, надеялся, что затаившийся шутник рано или поздно себя проявит...

Ваня загорелся желанием начать новую жизнь. Мамка и папка часто ссорились, а ему хотелось жить в тишине. Он собрал в маленький рюкзак складной перочинный нож, два пряника, бутылочку воды и мыльницу с мылом. Во дворе же дома извлёк из-под крыльца падόг, приготовленный им зáгодя из берёзовой ветки, и отправился в церковь через дорогу. Падóг припрятал в кустах у паперти храма и волнительно проник через врата в притвор. Вокруг было тихо и пустынно. Перед ним предстало огромное Распятие с фигурой Спасителя на чёрном фоне креста...

Белокаменная церковь стояла напротив через дорогу, и мальчики, обмазав лица и руки сажей, побежали на паперть просить милостыню. Только встали они у врат, как вышла из храма баба Нюра, в глубокой задумчивости наклонив голову. Лицо у неё было бледным, измождённым, в последние месяцы она сильно похудела. Поседевшие волосы беспорядочно выбивались из-под платка и густою паутиной лежали на воротнике её вязанной серой кофты. – Что вы, мальчики? – спросил она вдруг, увидев на паперти ребят, просивших милостыню...

Стояла теплая ночь. В тёмном небе мерцали яркие звёзды и туманною полосой протянулся Млечный Путь, освещая улицы и крыши домов Даниловой Слободы. В саду пахло яблоками, цветами, пели сверчки, а в закуте покрякивали утки, храпели овцы и жевала сено корова. Мальчики Паша и Ваня, помолившись на сон грядущим, расстелили кровати. Родители ушли гулять на свадьбу, и мальчики остались в доме одни. – Ванечка, иди ко мне, будем спать вместе на одной кровати, – сказал Паша...

Сначала раздался могучий удар колокола, мягко сотрясая стены бревенчатого дома своим густым звуком, а затем заголосили медные колокола, созывая народ на всенощное бдение. – Сыночки, идём в церковь молиться, – сказала молодая женщина своим пострелятам и повязала белый платок на голову. В доме Бога было прохладно, вокруг сиял небесный свет, порхали ангелы и воспевали с бабульками Давидовы псалмы. Время от времени из алтаря на амвон и в храм выходил батюшка с редкою бородкой и добродушным лицом, возглашая молитвы...

Кузнец в засаленном фартуке взял, как пушинку, белокурого мальчика на руки и поставил у самого горна: – Видишь, Ванька, ржавое железо? – Вижу, – ответил испуганно Ваня, потому что пламя страшно гудело. – Почему оно ржавое, знаешь? – Потому что валяется на улице. – Молодец, правильно говоришь. Валяется – значит, никому не нужно. Когда железо валяется, оно точно заржавеет. А знаешь, как оно очищается? – Не знаю. – Железо очищается огнём. Посмотри, вложим ржавое железо в горн, – дядя Миша клещами схватил ржавый колпак от кислородного баллона и бросил в пламя...

За белокаменной церковью перед самым закатом из-за туч неожиданно выплыло солнце, и запылали золотые кресты на куполах, словно факелы огненные. За дорогою напротив церкви осветилась бревенчатая пятистенная изба с перекошенным забором. В светелке перед божницею молились два белокурых мальчика, две лапушки с круглыми личиками и светлыми глазами. Мальчик чуть постарше спрашивает: – Ванька, почему ты плачешь? –...