Моя жизнь среди индейцев. (Веселючие истории из Советского прошлого)

Музыка глушит печаль, музыка — это разум, воплощенный в звуках. Но однажды все прекратилось - прямо на танцевальном вечере, на котором мы играли во Дворце пионеров. Ко мне подошла мелкая пигалица, даже меньше Оли - но симпатичнее и стройней, как-то все уж больно было пропорционально у нее и гармонично, как у артистки кино или, как у детской игрушки пупса. И была она брюнеткой, все в той же мини юбке и джинсовой курточке, титьки в глаза не бросались, но они явно были и прехорошенькие. Внешне похожа...

Почему-то из множества сигалеток запомнилась одна, которая позволила себя поцеловать уже на первом свидании. Она была поклонницей нашей группы, как-то сама подошла и пригласила прогуляться по парку. Сама. Была осень и моросило, фонари тускло горели, еле пробивались жёлтым своим светом сквозь изморось и туман. Мы стояли под раскидистой липой (ее совсем недавно спилили - памятник первому моему поцелую по любви, а не по похоти). Наверное, я был влюблен: она смотрела мне в глаза не отрываясь, ее глаза...

Из всего вышеизложенного не стоит делать поспешных выводов, что абсолютно все девчонки, прошедшие через нашу жизнь пёстрой цветной лентой, при виде нас сразу падали на спину и раздвигали ноги. Нет, нет и ещё раз нет. Тех, кто не подпускал к телу, а вернее к конкретным его частям, было гораздо больше, нежели тех, кто уступил парням в их нелегкой борьбе с собственным либидо. Были, конечно, и озабоченные, которым необходимо по несколько раз в день, не в неделю, а именно каждый день по несколько раз...

Игорь, вспомнилось тут про дурачка. Играли мы как-то в футбол с пацанами возле водяной колонки, а за воротами стоял безобидный с виду, здоровенный толстяк, пускающий пузыри и ртом и носом - местный дурачок, отпущенный из больницы под надзор сильно пьющей матери на каникулы. Стоял и чего-то выкрикивал, руками размахивал, смеялся сам с собой и пританцовывал. Радовался непонятно чему. Он пил воду из колонки и тут же, отвернувшись от нее, ссал в ручеек стекавшей воды. Все к нему привыкли и не обращали на него ни малейшего внимания...

Николай Лившиц, редактор газеты «Призыв» Андрей, прочитал. Очень интересно и живо. Что-то схоже с моим детством. И даже в женской бане такая же ерунда была. С цыганами, правда, удивительно: нас, маленьких, ими пугали, но чтоб детей воровать - такого не было. Вполне можете свою книжку издать. Удачи!)) Людмила Чеснокова (Рябчикова) Да, забыла написать- с Даровских живём в одном доме, в одном подъезде. Андрей, когда я училась, директором у нас была Надежда Игнатьевна Тимофеева (преподавала географию), Анатолий Моисеевич учил нас электротехнике...

Ковровчане, на волне нашей популярности, как наши друзья, в гору пошли быстрее нас, вернее, Борька, он уже на третий день пребывания, пожаловался Ленке Молчановой, на синяки и ссадины, она его приголубила, пожалела, и отдала ему самое для Боряна ценное, бывшую невинность, прямо в беседке, где происходил акт жаления. Борян расцвел, стал расчёсываться расчёской, а не пятерней волосы, синяки ему замазала тональным кремом под глазами Ленка. Стал он больше походить на человескую особь, чем до встречи с Ленкой...

В тот же день мы пошли знакомиться к девчонкам, всей толпой, пока вожатые отмечали день приезда и день начала всенощных полубдений (спать им предстояло чутко, но мало). Девчонки в этот раз были все как на подбор, симпатичные и в лифчиках – знать, есть что скрывать, и это радовало. У нас были «аттестаты» об окончании школы бальных танцев за подписью Чупак (абры-кадабры). Мы целовались лучше всех на этой планете, да и во всей Вселенной. Нам предстояло закрепить эти знания на производственной практике...

В лагерь мы приехали увеличенным составом. Мы заматерели, у нас уже была репутация, о нас говорили девчонки и парни, с нами здоровались и хотели дружить. На второй день мы в прямом смысле слова отбили у ковровских шпандюков длинноволосого блондинистого парня, которого они прижали к дереву и методически били то ногами, то руками в живот, приговаривая: "Аленка, пресс, держи пресс, Аленка". Парень корчился от боли, шпаны было четыре особи, все были с пороком на лицах, с несмываемым пороком детей алкоголиков...

Бывают моменты, которые никогда не повторяются... Бывают чувства, которые не пережить снова... И в тот самый момент ты понимаешь, что всё в жизни бывает лишь Однажды... Пустил в душу - потерял сердце... Ездили мы в пионерский лагерь каждый год, и в разные лагеря. Ездили и в «Огонек», и «Солнечный городок» и в «Лесную Сказку» - поближе к городу, чтоб родителям было удобней нас навещать, и кормить за забором всякой вкуснятиной в Родительский день. Они думали, что нас плохо кормят, и старались за время...

Раза три-четыре в месяц наш отросток улицы, в любое время года, посещал развеселый точильщик ножей, шарманщик и продавец всякой херни типа шарика из жеваной газеты на резиночке (может, их было и трое, но у меня это будет один человек). Было у него очень странное имя на букву Х … он был татарином, не хочется выдумывать, но что-то типа Хамзы Мурад. Перво-наперво они бухали чекушку с дворником, и тот шел сбивать с ритма семейные пары, которым с утра в воскресенье приспичило сделать сестренку или братика своему горячо любимому чаду, спавшему уткнув нос в подушки...

Грани Безумства Я снова наливаю в рюмку яд, стараюсь медленно растягивать блаженство. Сознание менять я только рад, лишь бы достичь вершины совершенства. Пускай во мне танцует бесов хоровод, я с ними в пляс пущусь греховный и безумный, И не поможет ни один мне антидот, чтоб смог остановить сей праздник шумный. Я здесь среди своих, пока глотаю смертный яд, И каждый жуткий вопль мне слаще стонов бляди. И не вините.... Я ни в чём не виноват, меня сам дьявол удостоил сей наградой. Параллельно...

Вдоль нашего аппендикса с «восьмыми» домами по Суздальской (их было четыре - 8А, 8В, 8Б и 8Г - и именно в таком порядке они стояли, а буквы им присваивали по ходу строительства) располагались заборы детских садов, фасадами выходящими на улицу Михайловскую. И вот именно в этих садиках и яслях росли самые вкусные - потому что бесплатные - яблоки и груши. Мы периодически делали визиты или налеты на эти плантации так нужных нам и нашим подрастающим организмам витаминов, начиная прямо с поносной спелости, то бишь с зеленых еще недозревших плодов...