Федореев Алексей ( Мистические истории )

Если бы не обстоятельства, я бы вряд ли взялся за эти записи. Но нужно собраться с мыслями и начать по порядку... Семь лет назад поздним вечером мы с другом отмечали покупку машины. Ничего выдающегося — обычная "десятка", которая хоть с толкача, но заводилась. Решили заехать к нашему бывшему однокласснику, тому самому "умнику", поступившему в университет. А мы? Нам и школьного образования хватило. Сидели у него в комнате, наигрывали что-то на гитаре, курили. Позже присоединился ещё один наш приятель — с лицом обиженного работяги, у которого отобрали обед. Немного поворчал, что его сразу не позвали — мол, мог бы и к нему зайти, раз мать не дома...

Всё началось четыре года назад зимним вечером. В тот момент запустилась цепочка событий, которая привела меня к сегодняшнему дню. Я сидел на диване, потягивая виски с колой, и наблюдал за шумной компанией однокурсников. Напротив меня трое изрядно выпивших друзей обсуждали только что закончившуюся сессию. Слева на диванчике Игорь увлечённо целовался с девушкой, чьё имя я так и не запомнил. С балкона доносился пьяный смех курящих. Из колонок начала играть очередная попсовая композиция. Лёша, перекрикивая громкую музыку, объявил, что ему нужно отойти. В попытке встать он не удержал равновесие и схватился за край столешницы...

Я похоронила мужа без молитвы. Бог не слышит. Это место находится за пределами Его досягаемости. Бесполезно надеяться. Ребёнок борется, но он слаб. Потливость победит. Как победила моего мужа. Он слишком мал, чтобы выиграть эту битву. Я сожалею, что не успела дать ему имя. Я сожалею, что никогда не спросила мужа почему. Почему он думал, что эту землю можно приручить? Почему он привёз меня сюда, обещая хорошую жизнь? Это место пожирает жизнь. Я сожалею, что лихорадка не забрала и меня. Ребёнок сдался...

В первый раз я съел чье-то горе случайно. Только что умерла моя тётя, а моя двоюродная сестра не могла перестать плакать на похоронах. Она так крепко сжимала мамино обручальное кольцо, что костяшки побелели. Когда она обняла меня, кольцо вдавилось в мою ладонь. «Я больше не могу на него смотреть», – сказала она. – «Просто забери его». Я сунул кольцо в карман, и в дороге случилось нечто странное. По животу разлилось тепло, будто я выпил рюмку хорошего самогона. К тому времени, как я припарковался у дома, я чувствовал себя потрясающе – легким, почти в эйфории...

Тени прошлого вновь ожили, пляшут в уголках моего зрения, ускользая, стоит лишь попытаться поймать их взгляд. Говорят, периферийное зрение острее — вот и я ловлю их движение боковым зрением, но стоит повернуть голову — они исчезают, словно мираж. Снова эти навязчивые гости поселились в моей голове, и я вынужден коротать дни в доме брата и его супруги, пока чиновники не найдут для меня пристанище. Предыдущее место пришлось закрыть, но я не в обиде — там вечно стоял чей-то крик, не дающий уснуть по ночам...

Я глубоко вдохнул и вошел в вестибюль Ревью, правительственного учреждения, расположенного в центре города. Это место было настолько стерильным, что больше походило на больницу, чем на современное офисное здание. В воздухе витал слабый запах фруктового освежителя, смешанного со старым табачным дымом. Не было ни окон, кроме входной двери, ни мебели, ни украшений – только низкий маленький ресепшен и постоянное гудение верхних светильников. Я постарался выровнять дыхание, прежде чем идти дальше. Это было не похоже на любое другое задание, которое я когда-либо получал...

У моей сестры сердце было мягче весеннего мёда. Такая добрая душа… что даже удивительно, как оно не растаяло от всех невзгод. Она рыдала над старухой, несмотря ни на что – а может, именно из-за всего. Помню, как обнимала её, пока она плакала, – мы обе в саже, её пальцы обожжены от того, что она держала дверцу печи, словно ангел-хранитель, готовый принять на себя любой удар. После слёз она замкнулась в себе, став похожей на раковину, спрятавшую свою нежную сердцевину. Молча следовала за мной по этому...

Я не собирался создавать культ лягушек. Всё началось случайно, и я даже не предполагал, к чему это приведёт. Первую лягушку я назвал Кузьмой, в честь парня, у которого мой отец покупал таблетки. Это имя казалось подходящим — такое же характерное, как и сам персонаж. Словно Кузьма мог пережить апокалипсис, забравшись в подвал и слизывая плесень с медных труб. Кузьма смотрел на меня сквозь стекло, будто знал, что я сломлен. Будто одобрял меня. Он стал моим талисманом, моим проводником в этом странном и новом для меня мире...

Всё началось холодным зимним вечером четыре года назад. В тот миг стартовала череда событий, которая привела меня к текущему положению дел. Я восседал на диване, попивая виски с кока-колой, и наблюдал за оживлённой группой однокурсников. Напротив меня трое изрядно выпивших приятелей обсуждали только что завершённую сессию. Слева на диванчике Алексей страстно обнимал девушку, чьё имя я так и не запомнил. С балкона доносился смех курильщиков. Из динамиков лилась модная музыка. Игорь, перекрывая громкую мелодию, объявил, что ему нужно выйти...

Она проснулась поздно, когда солнце уже перевалило за крыши фабричных корпусов. В каморке на Длинной стене пахло сыростью и старыми досками. Съела вчерашнюю лепёшку, запила кипятком с размоченными сухарями - привычный завтрак последних месяцев. Потом достала из-под матраса шёлковые чулки, развернула тонкую бумажную обёртку и замерла, любуясь. Тридцать семь белых пластинок - треть месячного заработка в швейном цехе. Безумие. Но когда она примерила их вчера в лавке "Люкс" на Рыночной площади и увидела, как преображаются её ноги, стало ясно - без этой роскоши она не уйдёт...

“Ладно, ты, вонючая шавка, иди в свою камеру и молчи”. Тюремщик грубо завел Эдмонда Баркера в холодную, сырую комнату, затем с лязгом закрыл за ним железную решетку и повернул ключ в замке. В носу Эдмонда застучало от его прогорклого пивного дыхания. “Теперь вы оба слушайте внимательно! Человек в соседней камере может быть вашим спасителем или вашим врагом. Секрет вашего освобождения находится где-то в соседней камере, так что только ваш компаньон сможет его найти. Через час начнется прилив, и он полностью заполнит обе ваши камеры...

“Я всегда говорил, что это была огромная крыса. Вы видели таких? Размером со щенка. Парижский турист, наводящий ужас. Но любая крыса кажется большой, когда вы находите ее мертвой в коробке у вашего порога. Это производит впечатление”. Я взял со стола блок плексигласа и откинулся на спинку своего скрипучего кожаного кресла. “Если посмотреть спокойно, то крыса, всего лишь среднего размера, Хотя без мяса и меха оно выглядит намного меньше”. Режущие челюсти были сложены в идеальные клещи. Тонкий хребет...