Гребенщиков Егор | Авторские рассказы

С каждым часом мы теряли одного члена своей семьи. Причиной всему стало нарушение герметизации. Люк, из которого шёл путь прямо в открытый космос, не получалось полностью запереть, и через получившиеся щели просачивалась убийственная для нас пыль. Я сидел рядом со своим братом, прислонившись к стене. Внешне он был в порядке, но я знал, что ему осталось недолго. Понял я это, когда услышал, как он громко кашляет, прикрыв рот ладонью. – Покажи. – Сказал я брату. Он отнял ото рта ладонь и показал мне. На ней темным пятном лежала кровь. – Ты болен. – Как и все тут. – Прошептал он. – Уже не важно… Мы все всё равно останемся здесь… Я промолчал...

- Алан, остановись! Крик жены обжёг меня будто каленным железом, заставив опустить руку. - Ты не должен… - умоляла она уже тихим и прерывистым от слёз голосом. – Не надо… Нет. Она не понимает. Это всё её чувства, вечные переживания кому-то, вместо поддержки мужа. И теперь она руководствовалась только ими, а не верностью настоящей жены. Я не ждал этого, признаюсь тебе. Ждал чего угодно, но не измены. Не знаю как бы это пошло, если бы я не застал их тогда. Быть может, простил, не заметил, отвёл взгляд. Но я их застал. Ночью, тридцать первого августа, в конец теплых, прекрасных дней, оказавшихся лживыми, полными обмана и фальши, мне открылась всё...

Ещё одна "дорога под ярким светом диска луны" вырванным листком слетела со стола на кафель пола. У Джейка сдавали нервы. Уже второй час глупые истории безбожно марали бумагу, неубедительно набивая себе цену горсткой придурковатых эпитетов и бесконечных монологов. Джейк был словно на развилке с двумя путями: реванш или рестарт. Он выбрал второе, отшвырнув тетрадь в пыльный угол. Рука залезла в ящик и достала оттуда новую, совершенно чистую тетрадь. Шариковая ручка наготове. Чернила ложатся в крикливое название: "Куда сбегают короли?" Нет. Кривой линией Джейк перечёркивает вопрос. Читателям нужна хорошо пережёванная каша, что-то вроде пресного "Черного Дворца"...

— А кто вам сказал, что я собираюсь делать это, делать то, а потом это, а?! – Кричу я в растерянности. Или в злости. Мне не отвечают. Я принимаю это на свой счёт, ведь нельзя просто так брать и не отвечать человеку, воспитавшему не одно поколение сказочных персонажей. За мной что-то трепещет зеркало. Что? А кто его знает, мне не важно. Важно найти бутылку. Срочно найти бутылку. Дзынь-дзынь! Дзынь-дзынь! Телефон решил спутать мне карты. Хорошо, я буду играть по его правилам. Само собой я буду играть по его правилам, ведь больше правил, как мы знаем, нет! — Что? — Спрашиваю я. — Есть работа...

Бытует мнение, что планета Земля – единственная в своём роде. Это не так. Путешествуя по песчаной косе, омываемой лазурным морем, Юлий Болгарин всё больше и больше впадал в тяжёлое и беспросветное жерло апатии. Присев на гладкий, отполированный вечными приливами камень, он с грустью погрузился в воспоминания. 1 — Эй, ты готов? – Спросил шипящий в наушниках голос Космова-Кораблёва. — Так точно, товарищ конструктор! – Ответил Юлий. — Вот и прекрасно! Помни, это важный момент для всего человечества! Юлий Болгарин устало вздохнул. День выдался тяжёлый. Но он знал, что всё это не просто так...

Похороны состоялись вечером, когда гроза слегка утихла, сменившись на лёгкий, даже немного тёплый дождик. Пришло больше людей, чем планировалось. Может, это из-за дождя? Разминувшись в воротах кладбищенской ограды с подвыпившим дядей Крамски, я прошел к свежей, уже окружённой скорбящей толпой, могиле. Итан. Кажется, так его звали. Старику было около семидесяти. Семьдесят прожитых на этой грешной земле лет. Надо же... До чего же я хотел спать. В одно время мне начало казаться, что то небольшое "дельцо" моего отца необходимо срочно забрать и унести куда-нибудь туда, где имеются кровать и... И что ещё? Виски? Ладно, пусть будут виски...

— Кругом одна ересь, а я её порог, да?! – Кричу я в припадке, наклоняясь к раковине, от которой вчера в пьяном угаре отколол кусок. — Зеркало? Пошло ты, зеркало. — Пошел ТЫ. – Отвечает зеркало. Я иду спать. На моей кровати сидят чернокожий Донне, пятнистый латинос Карло, известный художник Вандербильтоло и маскот, как зовут увы не знаю. Слева направо или справа налево разницы нет – они все в хлам. — Кругом одни ботинки, да тормозные колодки! – Продолжаю кричать я. Кольцо слетает с моей руки и катится по сгнившим доскам в норку серой крысы, которую я ежегодно подкармливаю. Уже сдохла, наверное...

Крыша обвалилась ещё раньше - теперь снаряды коммулятивных ракетниц выносили остатки стальных листов и металлоконструкции. Били не прямой наводкой, этого мы пережить не смогли, а скорее всего пальнули наобум, разнеся всё, что только попалось на пути. В жалких трёхста метрах от разбитого командного пункта всё было куда хуже. Там, вставая цветастыми всполохами и взрываясь волнами грохота, не переставали вопить пушки, начиная от свистящих свинцовых пуль старомодных M16 и заканчивая ревущими зенитными пулеметами разрывного типа. Наш командирский состав насчитывал три генерала - я, Дуглас МакЛайд,...

– Георгий Алексеевич, вы чай будете? – Донёсся из кухни голос Марины. – Давай, – бросил он, неотрывно глядя в жидкокристаллический экран ноутбука, на котором чёрными полосками жались строки сценария. Вообще, он давно уже не писал сценариев к фильмам, считал это делом молодёжи. Так, баловался время от времени, теша последние крупицы творческого пороха. Кто знает, вдруг что-нибудь да придумается. – Держите, – Марина наклонилась и поставила на стол чашку горячего чая с клубящимся паром. – Спасибо, – Георгий Алексеевич сделал осторожный глоток. – Себе-то заварила? – Конечно...