Степан грустил. Грустил томно, с влажной поволокой в глазах. Он опять лежал, прислонившись щекой к косяку дверного проёма, предаваясь безделью и поддавшись нахлынувшему на него меланхоличному настроению. Лёгкая возвышенная тоска наполняла его душу, придавая оттенок минора его философским размышлениям и направляя мысли в одно и то же русло. Степан тосковал о женщине… Женщины не было в его доме уже несколько недель и от этого окружающая его, такая привычная обстановка казалось какой-то пустой и неуютной...