Владимир Клыков

- Стой! Куда? – орал я, видя, как Лёха, накручивая педали, идёт на обгон. Ему из-за моей спины не было видно, что до поворота осталось совсем не много. Поворот был крутым, скорость большая, дорога горная. Он не успел. Вернее, обогнать меня он успел, а вот вписаться в поворот нет. Экстренно тормозя, я смотрел, как Лёха на полной скорости таранит кучу гравия, сваленную на повороте, перелетает рыбкой через руль велосипеда, и зарывается головой в щебёнку по самые плечи, а велосипед падает на него сверху...

- Едет, едет машина – заорал Лёха – указывая на клубы пыли на горизонте. Минут через пять мы разглядели старый тентованный «КАМАЗ», который, поднимая тучи пыли, мчался в сторону Крыма. - Стой – заорали мы хором, пытаясь загородить дорогу велосипедами. Машина остановилась. Шофёр смотрел на нас в открытое окно. Пассажирское место в кабине было занято. - Мужик, вывези нас в Крым. Не едут велосипеды по песку по вашей Арабатской стрелке. Мы заплатим, хорошо заплатим, самим не выбраться – заголосили мы перебивая друг друга...

Мы сидели на тёплом песке недалеко от кромки моря и смотрели, как Лёха разжигает небольшой костерок между двух камней. Нас четверо, и мы путешествуем на велосипедах по югу России. Идёт 1985 год. Приазовье мы уже проехали, дальше Крым. В Крым решили въехать по Арабатской косе. Коса начинается от Геническа и выводит в район Феодосии. Это узкая полоса земли шириной 300 - 800 м и длиной 100 с лишним километров. С одной стороны Азовское море, с другой стороны залив Сиваш. Треть стрелки мы уже преодолели...

- Вот что ребята – с велосипедами я вас в поезд не пущу. Проводница поезда «Москва – Бердянск» с возмущением смотрела на нашу компанию, загораживая собой дверь вагона. - И пулемёт видимо не дадите – сказал Юрик. - Какой пулемёт, что вы мне голову морочите - проводница явно не уловила связь с фразой героя одного старого фильма – ладно бы один велосипед, а то четыре. Вы о чём вообще думали. Сдавайте в багаж. - Не успеем - сказал Серёга – двадцать минут до отхода поезда. - А моё какое дело, отойдите, не мешайте пассажирам...

Очередь к деревянному магазину с вывеской «ХЛЕБ» была метров двадцать. Стояла она в три ряда. Вернее, не стояла, а постоянно колыхалась, менялась вширь, удлинялась, но никак не продвигалась. Висела пыль, висела июльская южная жара. Я стоял, держась за руль велосипеда, и смотрел на очередь. Село, в котором был этот магазин, называлось «Счастливцево» и находилось на Арабатской косе (стрелке), ближе к её началу со стороны Геническа. Арабатская стрелка - это такая узкая и длинная полоса земли, шириной от трёхсот метров до километра и длиной 113 километров...

Андрей Вознесенский. В 90-х годах прошлого столетия моя фирма ремонтировала квартиру Андрею Вознесенскому. В высотке на Котельнической набережной. Вознесенский любил приезжать и смотреть, как сталинский ампир превращается во что-то современное и новодельное. Приехал в очередной раз посмотреть, как мы лепнину с потолка рушим, и говорит: - А, вот Вы знаете, как мы с Евтушенко раздружились? Я плечами пожимаю, где уж там. А он продолжает: " Была у меня одна книга старинная, раритетная. Евтушенко говорит, дай домой посмотреть, ну я дал...

Где-то в начале 60-х годов прошлого века в небольшом городке под Москвой судьба свела двух молодых людей - он из под Липецка, она из под Саратова. Обычная ситуация – ехала молодёжь из сёл и деревень в города в поисках лучшего. Он был шофёром на заводе, она нормировщицей там же. Жили как все, сначала в общежитии, а потом в коммунальный квартире, где у них и родился сын. Во дворе коммунального дома стояли сараи, где у семьи была своя голубятня, и отец мальчика, по деревенской привычке, их периодически разгонял по небу, размахивая длинным шестом и громко свистя...