Алексей Остаев

И СНОВА О РУССКОМ ЯЗЫКЕ. Вы думаете, что хорошо знаете русский язык? Уверены? А я сомневаюсь... Вот что в доказательство этого сказал как-то Михаил Задорнов, "Наберите воздуха... Готовы? Перед нами стол. На столе стакан и вилка. Что они делают? Стакан стоит, а вилка лежит. Если мы воткнем вилку в столешницу, вилка будет стоять. Т.е. стоят вертикальные предметы, а лежат горизонтальные? Добавляем на стол тарелку и сковороду. Они вроде как горизонтальные, но на столе стоят. Теперь положим тарелку в сковородку. Там она лежит, а ведь на столе стояла. Может быть, стоят предметы готовые к использованию? Нет, вилка-то готова была, когда лежала. Теперь на стол залезает кошка. Она может стоять, сидеть и лежать. Если в плане стояния и лежания она как-то лезет в логику «вертикальный-горизонтальный», то сидение - это новое свойство. Сидит она на попе. Теперь на стол села птичка. Она на столе сидит, но сидит на ногах, а не на попе. Хотя вроде бы должна стоять. Но стоять она не может вовсе. Но если мы убьём бедную птичку и сделаем чучело, оно будет на столе стоять. Может показаться, что сидение атрибут живого, но сапог на ноге тоже сидит, хотя он не живой и не имеет попы. Так что, поди ж пойми, что стоит, что лежит, а что сидит. А мы ещё удивляемся, что иностранцы считают наш язык сложным и сравнивают с китайским".

Я тут аинтересовался этимологией фамилии "Байден" — и вот, что обнаружилось: "БАЙДА, -ы; ж. Разг. -сниж. Трепотня, пустые разговоры; ерунда"... И на других славянских языках "Байда" = БАЙДА, -ы; ж. Разг.-сниж. Трепотня, пустые разговоры; ерунда. Связано с «байда», «байдара», «байдак» — разновидность речных судов; а так же также сближение с устар. диал. «байдуга» — беззаботный человек, «байдуже» — безразлично, невнимательно, ненужно (из укр.). (из Словаря русского арго) Ср.: в польском baj dużo "болтай больше", т. е. "можешь говорить что угодно". Как говорится: "Бог шельму метит"!

Замечательная была история с переименованиями в Москве. Есть на Таганке интересный переулок. Сначала назывался он "Чёртов переулок". Там жили старообрядцы, а у них это поганое слово было, скажем так: табуировано. Набожные старообрядцы каждый год писали прошения в городскую управу и даже собирали деньги на взятки, но их всё обманывали, хотя взятки и брали. Наконец, в начале XIX века старообрядцы написали прошение на Высочайшее Имя, то есть, Царю, и тот дал Высочайшее указание главе города переименовать переулок. Глава города, обиженный на "кляузу раскольников", а больше на лишение ежегодного коррупционного дохода, распорядился переименовать переулок из "Чёртова" в "Дурной", но старообрядцы и этому были рады. Под этим именем переулок просуществовал до 1919 года, когда большевики дали имя бывшему "Чёртову" переулку — "Товарищеский". В 90-х годах ХХ века многим улицам и переулкам Москвы вернули старые названия, но "Чёртов" или "Дурной" переулок так и остался Товарищеским.

В русском языке, до пагубной реформы Луначарского 1918 года, слова "мир" и "мiр" коренным образом различались по смыслу. "Мир", как состояние согласия, гармонии, (от Εἰρήνη — имени богини мирной жизни в древнегреческой мифологии Эйрены), "Мiр" же через "i" восьмиричное — это древнегреческий "κόσμος" — "мiр прелюбодейный и грешный", в котором мы живём. Поэтому, например, старый призыв: "Мiру — мир" превратился в безсмысленную тавтологию: "Миру — мир"!