Нина Воронина

В новом сезоне Иркутский академический драматический театр имени Н. П. Охлопкова покажет зрителям две премьеры. Приглашенный из Набережных Челнов режиссер Андрей Шляпин ставит спектакль по мотивам «Отцов и детей» Тургенева. Его премьера должна состояться в марте. Вторая — музыкальная постановка «Двенадцати стульев» Ильи Ильфа и Евгения Петрова, ее осуществит руководитель Московского драматического театра «АпАРТе» Андрей Любимов. К работе над спектаклем по роману Тургенева актеры уже приступили. Обозреватель...

Тётя Валя была красавицей. Именно про таких в сказках говорят «ненаглядная». Когда мамин брат дядя Осип (в семье все называли его Осиком), женился на Вале и привёл её к нам в гости, мне было, наверное, лет пять. Они сидели за столом, а на столе стояли тарелки с самой обычной едой – капустой, картошкой, рыбой. Все ели, пили, смеялись и пели песни, а я сидела в углу и смотрела на новую тётеньку, как на божество, спустившееся в этот капустно-картофельный мир с неба. Дядю Осика я боялась. Он заходил...

На этой неделе замечательной актрисе Иркутского драматического театра Наталье Королёвой вручили престижную театральную премию "Золотая маска" в номинации «За выдающийся вклад в развитие театрального искусства». В одной из моих публикаций актриса рассказала о том, как она понимает творчество Валентина Распутина и о своих встречах с писателем. Бывает у людей такой удивительный дар — как магнитом притягивать к себе внимание. Тембр голоса, взгляд, интонация, мимика, жесты вызывают в окружающих не просто желание смотреть и слушать, а еще особое чувство доверия и душевного родства...

Премьера спектакля «На всякого мудреца довольно простоты» состоится уже в конце ноября. Эту пьесу в советское время ставили практически все ведущие театры страны. На разных сценах в разное время в постановках можно было увидеть таких звезд, как Игорь Ильинский, Михаил Яншин, Юрий Яковлев, Людмила Максакова, Валентина Малявина. Почему из обширного литературного наследия Александра Островского главный режиссер Иркутского драмтеатра Станислав Мальцев выбрал «На всякого мудреца довольно простоты» и какие новации ждут зрителя, он рассказал обозревателю «Иркутска»...

Летом Ромка просыпается рано. Его будят воробьи. Они собираются на дереве под окном и громко обсуждают свои дела. Мальчик лежит и слушает, как птицы хвалятся друг перед другом силой и храбростью, как смеются над воробьями из соседнего околотка, а потом один задиристый кричит: «Айда, надаём им, чтоб не задавались!» Воробьи гурьбой срываются с веток и летят в ближайший двор, где затевают шумную драку. Ромка соскакивает на пол и босиком бежит на кухню. Мамка велит сначала умываться и чистить зубы. И ещё надевать тапки...

…Она смахивала на лилипутку, но на самом деле просто была очень низкого роста. Чтобы казаться выше, нещадно начёсывала волосы и заливала их толстым слоем лака «Прелесть». Ещё она носила «платформу» невероятных размеров. Её башмаки скорее напоминали ходули. Удивительно, как она только держала на них своё маленькое тельце с огромной головой, кукольно хлопающей ресничными крыльями. Сколько ей было лет? Наверное, тридцать – тридцать пять. Во всяком случае, у неё имелись дети - трое и, почти постоянно проживающий в тюрьме, муж...

Школа, где училась Люба, стояла на вершине высокой горы. Огромные сосны скрывали её от лабиринта улиц и переулков, которые теснились у подножья и ползли вверх деревянными домами, косыми заборами, сараями и палисадниками. Добравшись до середины довольно крутого склона, они редели, теряли силы и уступали место вековым деревьям, вершины которых уходили в небо, а корни, словно канаты переплетались, путались узлами, вились узорами. Казалось, что это деревья-великаны держат гору над всей остальной землей своими цепкими, упрямыми пальцами...

Сойдя с парохода на берег, я крепко уцепилась за папин палец. Земля впереди качалась, как палуба и плыла, плыла, плыла. Сзади, пошатываясь под грузом чемоданов, шла мама. Лицо её после тяжелой морской болезни было бледно-зеленым. «Мы – инопланетянцы» - сказала я папе. «Эт точно» - отозвался он. Наш межпланетный корабль, качаясь на огромных океанских волнах, в знак согласия протяжно завыл. Наша планета называется – Остров, за какие-то грехи оторванный от всего мира кусок суши. В длинном, деревянном бараке полно людей...

Он совсем не был похож на портрет, который бабушка прятала в шкафу. Там дядя напоминал, скорее, артиста из иностранного фильма. И имя у него было нерусское - Альберт, с ударением на букву «А». У бабушки, вообще, была слабость к чудным именам. Например, из-за неё внучку назвали Эльвирой, но дед наотрез отказался от этого имени и стал называть девочку Лёлей. А вслед за дедом все стали называть её Лёлей и даже бабушка. С дядей же всё случилось наоборот. Когда он родился, бабушка хотела оформить его в сельсовете Альбертом...

Мы живем вместе уже полгода. Шуры-муры уходят в прошлое, обнажая сермяжную правду супружеских буден. Стоя у плиты, я постигаю основу основ семейного счастья - путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. - Какая-то сволочь сочинила эту дурацкую фразу, и все в неё поверили! - думаю я, помешивая неаппетитный желтовато-зеленый супчик с плавающими на поверхности капустными стружками. Я представляю себе, как эта странная жидкость, попав в рот, удивит рецепторы, потом стремительно скатится по пищеводу...

Часть II. Розова много ставили и в советское, и в постсоветское время. Акценты расставлялись так, чтобы зритель сосредоточился на проблеме ценностного жизненного выбора главных героев. В срок, заданный автором с вечера до полудня, писатель Жарков через трудную душевную работу понимает, что книги его «скверное сочинительство», а сам он превратился в завистника. «Чуть где талант проклюнется, прочту, пойму, что талант, и злобой начинаю наливаться…Не писатель я», - говорит он другу Егорьеву. Нина, которую едва не убила любовь к Леве Груздеву, вновь выбирает его...

Вступление и часть I. Эту пьесу много раз ставили десятки советских, а затем российских театров. В 1981 году, когда страна вошла в апогей застоя, ее экранизировали. Там играли прекрасные актеры Всеволод Санаев, Леонид Филатов, Людмила Савельева, Наталья Фатеева. Пьесу много критиковали за нравоучительность, в ней усмотрели семейную драму, проблему выбора, которую героям предстоит решить от вечера до полудня. Но на самом деле Розов, рассказав о 20 часах жизни семьи Жарковых, показал, как рушится его мировоззрение...